Микроб без комплексов

Сначала она нежно прижала к себе бьющуюся в истерике Диту, потом отвела ее в ванную, собственноручно наполнила чашу теплой водой и ласково сказала:

– Полежи часок в пене, расслабься, а я пока тебе постелю. Завтра все будет хорошо. Ты очень устала и абсолютно права – необходимо сделать перерыв в съемках.

Когда Марина-Эдита залезла в приготовленную ванну, Зоя со скоростью ветра понеслась в клинику. Одной из причин, по которой Звонарева хотела жить именно в центре, было то, что ее место работы находилось совсем недалеко от квартиры. И старуха знала: лже-Эдита обожает нежиться в ванне, меньше часа она там не проведет. Времени хватит, чтобы пропитать ядом пижаму…

– Минуточку! – удивилась я и перебила рассказчика: – Но Федькина купила машину и специально наняла шофера, чтобы тот возил ее на службу! Как она ночью сумела туда добраться? Неужели не побоялась сесть к частнику?

Чеслав хмуро кивнул.

– Зоя Владимировна не сразу стала откровенной на допросе. Когда я спросил: «Вы пошли в лабораторию, взяли там яд, пропитали им часть пижамной куртки, высушили ее в специальном барабане, вернулись в квартиру и дали ее актрисе?» – старуха, не моргнув глазом, ответила вопросом на вопрос: «Интересно, как бы я попала к себе на службу? Водить машину я не умею, не вызывать же шофера ночью…» В общем, я тоже удивился. Но потом взял атлас Москвы и сообразил: в центре полно проходных дворов. На автомобиле от дома до клиники Зое Владимировне надо ехать не меньше получаса, ведь почти все улицы с односторонним движением, приходится кружить. Но если идти пешком, то доберешься за две минуты, нужно только воспользоваться узким проходом около монастыря, и вот она, клиника. Но повторяю: ни одна легковушка там не протиснется. И еще. Попасть в лабораторию, которая находится на пятом этаже, можно через парадный вход, который вечером запирают, но можно и через приемный покой, который круглосуточно открыт для скоропомощных больных. Зоя Владимировна отлично знает местные порядки, вот она и сумела проскользнуть незамеченной.

– Неужели в той части больницы, где расположен исследовательский центр с находящимися в разработке новыми лекарствами и ядами, не было охраны? – недоумевала я.

Чеслав пожал плечами.

– В России финансовый кризис, клиника вместе со всеми испытывает его тяготы. И встал вопрос: либо свернуть одну исследовательскую программу, либо остаться временно без секьюрити, чтобы сэкономить деньги. Ученые решили пожертвовать безопасностью, понадеялись на современные замки, которыми оборудованы двери. Вероятно, электронные устройства не по зубам мелким воришкам и наркоманам, но у Зои Владимировны, штатного сотрудника, имелись ключи. Итак, идем дальше.

Марина-Эдита надела на распаренное после ванны тело пижаму, и яд очень быстро проник через кожу в кровь. Незадолго до этого актриса сильно простудилась, но, как обычно, не обратилась к врачу, переносила недуг на ногах и постоянно кашляла, температурила.

– Влад говорил, что Дита похудела и чувствовала себя очень плохо, – снова вмешалась я, – у ослабленного организма не было никаких шансов справиться с отравой. Думаю, яд воздействует на систему дыхания. Зоя Владимировна знала, чем следует убить «доченьку», чтобы ее смерть выглядела естественной! На теле нет уколов, в желудке никаких лекарств, а токсикология ничего не выявит, потому что эксперт будет делать стандартное исследование и вскрытие покажет запущенную пневмонию. Да еще вся съемочная группа безоговорочно подтвердит: Дита в последнее время кашляла, потеряла в весе и пила жаропонижающие средства. Когда актриса умерла, Зоя Владимировна сняла с трупа пижаму и натянула на тело ночную сорочку. Но тут она совершила ошибку. Правда, еще большую оплошность допустила я. Ведь я заметила: что-то не так, но потом отвлеклась на Веню и забыла про ярлычки.

– Прости, не понял? – с удивлением спросил Чеслав.

Я сказала:

– Сейчас объясню. На одежду, с внутренней стороны, как правило, пришивают ярлык. Производитель указывает на нем массу информации: название фирмы, размер, состав ткани, способ стирки-чистки. Обычно эти ярлыки длинные, очень часто они больно царапают кожу, и многие женщины их без сожаления отрезают. Марина-Эдита была из их числа, в ее гардеробной практически не было вещей с маркировкой. А когда я читала документы из ее дела, там давалось описание ночнушки, в которую была одета актриса в момент смерти, и имелось фото сорочки. Было видно, что к вороту пришит длинный ярлык. Но всенародная любимица непременно бы убрала его. Думаю, сорочка была совершенно новой, Федькина не успела отрезать ярлык, а Зоя Владимировна не подумала о такой мелочи.