Микролюди

– Я обратился в движение анархистов. Я сказал им: «Именно капиталистическая система эксплуатации привела к сверхэксплуатации Эмчей. Надо уничтожить эту машину по перемалыванию маленьких человечков, чтобы освободить их». А они мне ответили: «Сожалеем, но ничего поделать не сможем. Мы боремся против капитализма, но только за благо людей, а не существ, выращенных в лаборатории. Особенно когда они были задуманы первоначально для войны государственными секретными службами, связанными с армией. Наш девиз “Ни бога, ни господина” относится только к людям».

– Этого следовало ожидать, – замечает Пентесилея.

– Что касается экологов, – недовольно говорит Давид, – то я сказал им, что Эмчи нуждаются в их поддержке. А они мне ответили, что Эмчи возникли не в природе и они рассматривают их в качестве генетически модифицированных организмов и что они, со своей стороны, хотели бы в рамках Закона о мерах предосторожности, чтобы производство Эмчей просто и ясно было запрещено, а уже существующие модели подверглись переработке, как вторсырье. Они даже добавили, что поскольку лаборатория ведет коммерческие операции с использованием Эмчей, то они хотели бы получить гарантии, что трупы Эмчей будут… биоразлагаемыми!

Следует тяжелое молчание. Наталья не проявила никакой реакции. Аврора налила себе бокал вина.

– Таким образом, я предлагаю, в ожидании более «милостивой» реакции политических или религиозных кругов, чтобы мы приостановили производство Эмчей, – говорит в заключение молодой ученый. Он колеблется, а потом добавляет:

– И даже чтобы мы вернули всех наших Эмчей, которые сейчас выполняют задания, и укрыли их здесь в ожидании более гуманного отношения от наших клиентов.

Реагирует только лейтенант Жанико, распахнув свою куртку и показав написанные на майке законы Мерфи, которые, по его мнению, соответствуют сегодняшним проблемам.

48. Внутри любой маленькой проблемы есть большая, которая стремится выбраться оттуда.

49. Если вы исследуете неизвестное, вам по определению неизвестно, что вы обнаружите.

50. Быть самоучкой – это шанс, что вам не будут устраивать промывку мозгов люди, которые уже нашли свое место.

51. Тот, кто платит, устанавливает правила.

Военный делает дружеский жест в поддержку Давида, но не снисходит до того, чтобы сказать хоть слово.

– Если человечество не может уважать созданий, которых оно само же произвело, ну что же, человечество их не заслужило. Пусть обойдется без них. Перестанем выпускать их отсюда.

– То, чего ты требуешь, трудно, даже невозможно сделать, – наконец говорит Наталья. – Ты знаешь, сколько Эмчей находится сейчас в обращении?

– Несколько тысяч. Я сказал бы, 5000.

– В точности 7324 на сегодняшний день.

– Когда у автомобильного завода в машине одна деталь с дефектом, он отзывает все модели. Поскольку судьи считают, что Эмчи – это «предметы, сдаваемые напрокат», мы отзываем наше оборудование для контроля, и мы вернем его, когда клиенты предоставят нам все гарантии от его порчи.

Напряженное молчание сохраняется, все сидят с грустными лицами.

– Это нереалистично, Давид, – произносит Аврора, поставив на стол свой бокал с вином.

– И почему же?

– Потому что это ничего не изменит.

Молодая женщина-биолог бросает быстрый взгляд на остальных, которые, похоже, уже ждали такого ответа.

Наталья принимает эстафету:

– Во время твоей поездки в Ватикан и визитов в разные организации кое-что случилось.

– Что еще?

Женщина-офицер вынимает мундштук и вставляет в него сигарету:

– У меня есть две новости: одна хорошая и одна плохая. Начнем с плохой. Уже несколько месяцев китайцы производят своих собственных Эмчей.

– Невозможно, у них же нет Эмчей-мужчин! Они же не могут осуществлять воспроизводство без мужских особей-производителей! – тут же парирует Давид.

– Ты помнишь, как в прошлом году ночью в наш центр залезли? Мы думали, что это воры, которые хотели украсть наши компьютеры.

– Так и было, они украли компьютеры.

– Они взяли не только компьютеры. Они также украли трех мужчин-Эмчей… производителей.

– ЧТО?!

– Мы это заметили только недавно, во время переписи. Ты уже уехал тогда в Ватикан.

Давид вдруг чувствует себя ужасно подавленным.

– Итак, – говорит он на одном дыхании, – мы больше не обладаем исключительным правом?