Микроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада

В частности, генерал В. И. Евстигнеев сообщил, что в США предметом тайны является знание о геноме человека, то есть о совокупности генов, которая характерна для всего вида homo sapiens [68]. Генерал запамятовал лишь сообщить, что и у нас в стране это самое знание не лежит в первом попавшемся киоске, а может быть найдено лишь в кабинетах генерал-профессоров от ВБК и у сотрудников разведки КГБ [15]. А еще генерал забыл сообщить, а услужливая газета не особо и спрашивала о том, что биологическая разведка Советского Союза в 1980-е годы имела прямое задание активно добывать на Западе те самые секретные данные [15]. Почему? Потому что знание о генах, ответственных за цвет кожи людей и их пол, физиологию людей и их интеллектуальный потенциал, за предрасположенность людей к болезням и их возраст, может оказаться мощнейшим подспорьем при создании новых видов биологического оружия — особо прицельных. Вот и понятна забота биологического милитариста.

После этого рассмотрения следует перечислить весь комплекс задач советской внешней разведки на биологическом фронте в том виде, как он был сформулирован на последнем этапе ее существования в виде 12-го отдела Управления С в Первом главном управлении КГБ, то есть после 1984 года. Вот как выглядят эти задачи в изложении исполнителя — офицера 12-го отдела А. Ю. Кузьминова: 1) биологический шпионаж; 2) подготовка и осуществление актов биологического терроризма и саботажа; 3) проведение этих актов в период полномасштабного конфликта или войны между Советским Союзом и Западом; 4) содействие подготовке к биологической войне; 5) содействие советской программе биологического вооружения [15].

Далее, самое время остановиться на деталях исполнения такой задачи разведки, как подготовка диверсионных (террористических) актов против избранных людей и стран с применением того или иного вида биологического оружия.

Выше уже говорилось, что начиная с 1920-х годов в ГПУ и во всех его советских преемниках вплоть до КГБ существовала секретная группа (лаборатория, отдел), которая была создана для проведения операций с использованием «ядов» — за рубежом (и потому иногда кураторство группы приписывают создателю зарубежной разведывательной сети Я. Серебрянскому) и в собственной стране. Спецлаборатория возглавлялась в 1930-х годах профессором Казаковым, расстрелянным в 1938 году по делу Бухарина, и подчинялась главе ведомства [234]. За термином «яды» скрывались биологические токсины, природные яды, наркотические средства и другие группы веществ биологического и химического происхождения.

Многие годы спецлаборатория находилась за внутренней тюрьмой Лубянки (Москва, Варсонофьевский пер., 11) и имела при себе спецкамеру для «работы». И эти помещения не были единственными. Разбирать динамику структурных изменений спецлаборатории вряд ли имеет смысл. Главное состоит в том, что в ней были собраны специалисты отравительного дела. Скажем, 20 февраля 1938 года это подразделение было названо отделом лабораторий (4-м спецотделом НКВД СССР) и во главе был поставлен М. П. Филимонов [237], фармацевт по образованию и обладатель степени кандидата медицинских наук. Начальником химико-биологической лаборатории был полковник медицинской службы Г. М. Майрановский, пришедший в 1937 году вместе со своей группой из Физико-химического института академика А. Н. Баха [234]. Другую лабораторию — биологическую — возглавил специалист по биологическому оружию С. Н. Муромцев, выходец из биологического отдела военно-химического института РККА [83, 84]. Спецотдел подчинялся непосредственно Л. П. Берии, и без дела он не сидел. В разные годы этот орган официально назывался по-разному и числился в разных подразделениях, однако между собой работники ГПУ — НКВД — МГБ — КГБ обычно именовали его или «Лабораторией-Х» (так продолжалось вплоть до 1960 года [15]), или же «Лабораторией № 12» [234].

Спецлаборатория разрабатывала «яды», которые были способны убивать жертвы без идентифицируемых следов, а также искала средства, которые могли стимулировать откровенность. Обычно биологические и химические средства проверялись на людях, приговоренных к смертной казни. Руководил экспериментами и лично проводил их Г. М. Майрановский. В частности, считается, что больше года у Г. М. Майрановского ушло на работу с таким токсином растительного происхождения, как рицин. Изучались также свойства дигитоксина, колхицина и многих других. Остановились на яде К-2 (карбиламинхолинхлориде), который убивал жертву быстро и без следов. Согласно показаниям очевидцев, после приема К-2 подопытный становился как бы меньше ростом, слабел, становился все тише. И через 15 минут умирал. Помимо поиска самих ядов, чекисты-террористы разрабатывали и способы их введения в организм жертвы. Яды подмешивались к пище или воде, давались под видом лекарств до и после еды или же вводились с помощью инъекций. Было опробовано и введение яда через кожу путем ее обрызгивания или смачивания. Не сразу, но пришли также к идее трости-колки и даже стреляющей авторучки [238].