Микроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада

Вот почему нашему обществу в порядке самозащиты следует внимательнее приглядеться к унаследованному от советских времен архипелагу наступательной биологической войны, к его научному и промышленному потенциалу. Имеющихся на сегодняшний день данных для этого вполне достаточно [5, 6, 8–11, 155–205].

2.1. Архипелаг биологической войны

Применение биологического оружия во Второй мировой войне было скорее эпизодическим. Однако и эти практически не известные обществу «эпизоды» не могли не привести к далеко идущим организационным выводам.

Строительство советской военно-биологической империи, рухнувшей вместе с советской властью, началось сразу же после окончания Второй мировой войны. При этом параллельно решались две группы близких задач подготовки и к биологической, и к химической войне, причем иногда их решали одни и те же организации. Так что деятельность обоих комплексов — военно-биологического и военно-химического — иногда пересекалась.

2.1.1. Армия

Именно тогда к первому армейскому институту наступательной биологической войны, прочно осевшему в Кирове, были присоединены два других.

В 1946 году И. В. Сталин принял принципиальное решение, а Е. И. Смирнов его исполнил — в Свердловске (Екатеринбурге) был создан второй военно-биологический институт. И этот шаг был прямым результатом анализа практики японских создателей биологического оружия. Суд над японцами был еще впереди (он состоялся в декабре 1949 года), а в руках у советских военных биологов уже имелась захваченная во время боевых действий в Манчжурии техническая документация на комплекс производств биологического оружия. И были те японские производства и крупнее, и совершеннее советских [10]. Так что военный институт Свердловск-19, специализировавшийся в основном на биологическом оружии на основе бактерий и на специальной технике изготовления и применения биологических боеприпасов, просто воспользовался на первых порах чертежами и знаниями японских энтузиастов биологической войны.

Озабоченность тандема И. Сталин — Е. Смирнов насчет «биологической угрозы» была такова, что в 1949 году они позаботились о выпуске перевода книги западного автора Т. Розбери «Мир или чума» — не было у них других занятий посреди разрухи. Однако военные биологи не только позаботились об издании западной книги, но и восприняли оттуда основную доктрину будущей биологической войны — аэрозольную [6].

Генерал П. Н. Бургасов ностальгически вспоминает, как в 1950–1953 годах он создавал биологическое оружие под непосредственным руководством тогда еще всесильного Л. П. Берии, который, как заместитель председателя правительства СССР, лично «вел» некоторые важнейшие темы по новым видам оружия, в том числе по оружию массового поражения [171].

Именно тогда, в 1954 году, в порядке расширения фронта работ в Загорске (Сергиевом Посаде) был создан третий секретный военно-биологический институт, который сосредоточился на создании оружия на основе вирусов и токсинов. Основу института Загорск-6 составил прибывший из Кирова вирусологический отдел.

В первые послевоенные годы образцы биологического оружия испытывались вахтовым методом на официально необитаемом острове Возрождения в Аральском море (Аральск-7). Однако руководство Советской армии сочло этот метод работы не подходящим для решения все более расширяющегося круга задач в области биологического оружия. В 1952 году было принято решение организовать на острове постоянное военно-биологическое подразделение, которое было названо Полевой научно-исследовательской лабораторией и начало действовать с 1954 года [31, 34].

Ну а постоянной кузницей кадров для военно-биологических дел стала Военно-медицинская академия (ВМА, С.-Петербург), где кузнецкое дело было поставлено на поток. ВМА окончили многие военные, составившие впоследствии костяк военно-биологического истеблишмента (по-современному — «питерцы»), а также всего ВБК — генералы И. П. Ашмарин, Д. В. Виноградов-Волжинский, Л. А. Ключарев, В. А. Лебединский, В. И. Огарков, В. Н. Паутов и многие другие [6]. Кое-что сделала и другая академия — ВММА (Военно-морская медицинская академия), пока не была расформирована.

Таким образом, к середине 1950-х годов в Советской армии сложилась чисто внутренняя система подготовки к наступательной биологической войне, главным образом против живой силы «вероятного противника». Система включала большую когорту людей, испытательные полигоны, хранилища биологических боеприпасов, три мощных специализированных военно-биологических института (в Кирове, Загорске и Свердловске), а также специализированные кафедры военно-учебных заведений. Не хватало лишь соответствующих заводов, однако тогда было не до этого: возведение заводов биологического и химического оружия было тогда менее приоритетным в сравнении с предприятиями ядерной войны.

Неудивительно поэтому, что на Западе вызвало большой переполох заявление маршала Г. К. Жукова 1956 году о том, что в будущей войне Советский Союз будет располагать не только химическим, но и биологическим оружием.