Микстура от косоглазия

Я не нашлась, что ответить на подобное заявление. Вован как ни в чем не бывало дохлебал суп и налил себе чай.

– Что не ешь? – спросил он. – Колбаса вкусная. Давай, Михайловский тебе!

– Что? – не поняла я.

– Михайловский тебе, – повторил Вован.

– Ты о чем?

– Тебе Олег не рассказывал?

– Нет.

Вован захихикал:

– У нас работает такой Степа Михайловский, хороший парень, но дико тупой. Зато положительный, водку не пьет, аккуратный, все бумажки у него всегда в порядке, брюки отглажены… Ну, сама понимаешь, начальство его постоянно в пример ставит.

Год назад московским ментам представилась возможность поехать за государственный счет, да не куда-нибудь, а в Париж. Французские полицейские должны были приехать в Москву, а наши отправиться в страну первой республики. Вован и Степа оказались среди членов делегации. Поскольку российские бравые служители правопорядка языкам не обучены, то с ними поехала и переводчица, хорошенькая девчонка лет двадцати пяти. У нее сразу вспыхнул роман с одним из москвичей, и девица манкировала своими служебными обязанностями. Вернее, она с удовольствием служила переводчицей для своего избранника, а Вована и Степу игнорировала.

Поселили мужиков в небольшой, но очень уютной гостинице, устроили их в ресторане отчего-то за разные столы, но за день до отъезда Степа сел вместе с Вованом.

– Чего тебе не понравилось с французами? – спросил муж Лоры.

Степа смущенно улыбнулся.

– Идиотство вышло.

– Какое?

– Не скажу, смеяться станешь!

Но Вован не отстал, и Степа объяснил, что случилось у него за трапезой. В первый день, когда он спустился к завтраку, один из лягушатников приветливо глянул на милиционера и сказал:

– Бон аппетит.

Прозвучало это у Степы в ушах так: «Бонаппети», и он подумал, что сосед решил представиться.

– Михайловский, – улыбнулся Степа и принялся за булочку с вареньем.

Вечером ситуация повторилась. Француз вновь улыбнулся.

– Бон аппетит.

– Михайловский, – спокойно ответил Степа, полагая, что сотрапезник просто забыл об их знакомстве.

На следующее утро между ними разыгрался тот же диалог, пять дней подряд мужчины говорили друг другу одно и то же. Степа пребывал в легком недоумении, ну неужели у этого парня напрочь отшибло память? Ладно, пусть он не способен выучить сложную славянскую фамилию Степана, но за каким чертом постоянно повторяет свою? Степа и так давно понял, что вертлявого мужичонку зовут Бонаппети. Но тут переводчица вспомнила и про других своих подопечных. Она подошла к столику, услыхала «диалог» и чуть не скончалась от смеха.

После завтрака она, противно хихикая, сказала Степе:

– «Бон аппетит» – это не фамилия, а пожелание приятного аппетита.

Степа понял, какого свалял дурака, и пересел за столик к Вовану.

– Не глупи, – фыркнул приятель, – иди на свое место.

– Он меня, наверное, за кретина держит, – краснел Степа, – правда глупо вышло?

– Не идиотничай, – покачал головой Вован, – пошли, я тебя назад отведу, ступай, еда стынет.

Степа нехотя побрел за Вованом. Тот довел Михайловского до столика. Француз оторвал взгляд от тарелки, улыбнулся парням, и тут Вован решил продемонстрировать, что они тоже не лыком шиты.

– Бон аппетит, – гордо произнес он, глядя в горбоносое лицо французика.

Тот еще раз широко улыбнулся и, смешно произнося звуки, ответил:

– Михайловский!

Вован и Степа зарыдали от смеха. Естественно, они, вернувшись, рассказали эту историю на работе, и теперь их коллеги, заходя в столовую, бодро говорят друг другу:

– Михайловский тебе, смотри не подавись!

Радостно смеясь, Вован выпил три кружки чаю, а потом, глянув в окно, сказал:

– Эх, бедная Лора, несется сейчас по холоду в автобусе…

Я тоже посмотрела в беспросветную тьму за стеклом. Лора мне совершенно не нравится, похоже, она жутко противная особа, которой повезло заполучить абсолютно неконфликтного мужа. Но в одном Вован прав, день-деньской разъезжать по городам и весям в автобусе очень тяжело. Я бы рехнулась на третьи сутки, даже оказавшись в роскошном «Икарусе» нежно-розового цвета с надписью «Лора».

Внезапно по спине пробежала дрожь. Машина с надписью!

– Боже! Ну и дура! – заорала я, вскакивая на ноги. – Кретинка!

– Кто? – подскочил Вован.

– Я!!!

– Что случилось?

– Машина с надписью «Прачечная «Кристалл», она…

В то же мгновение, сообразив, что говорю ненужные вещи, я прикусила язык. Молчи, Вилка, молчи.

– Чего с прачечной? – недоумевал Вован.

Я постаралась мило улыбнуться.

– Ничего.

– А все же? – неожиданно жестко поинтересовался приятель. – Сделай милость, объясни.

– Да вызвала вчера на дом прачечную, – ловко выкрутилась я, – а сама забыла. Небось приезжали, неудобно получается!

Лицо Вована разгладилось.

– Ерунда, еще раз позовешь.

– Ну-ну, – кивнула я и, быстренько осушив чашку с чаем, побежала в ванную.