Микстура от косоглазия

– Ну ладно, – сменила гнев на милость мать Вована, – так уж и быть, но только руками не трогайте, не дышите в их сторону, и упаси вас бог чихнуть или кашлянуть возле новорожденных.

Зоя вдвинулась в спальню и заорала:

– Мотя!!!

– Сумасшедшая! – возмутилась Марина Степановна. – Умалишенка! Немедленно убирайтесь, вы перепугаете Лаврика!

Но Зоя выхватила из ящика кошку и принялась ее целовать.

– Мотечка, Мотюсечка…

– Что с ней? – растерянно спросила Марина Степановна, опускаясь в кресло.

Я собрала в кулак все мужество и принялась объяснять старухе ситуацию. Примерно через полчаса до нее дошла суть дела.

– Значит, это не Лаврик?

– Нет, я случайно перепутала кошек. Лаврентий сидел этажом ниже, у батареи, а я спустилась во двор и схватила беременную Матильду.

– Мой кот не уникум?

– Нет.

– Ага, – кивнула Марина Степановна, – и она заберет котяток?

– Конечно.

– Ни одного не оставит?

Зоя оторвалась от Моти.

– Хотите, котика подарю, через месяц?

– А где Лаврик? – подскочила Марина Степановна. – Где мой мальчик?

Зойка схватила короб с пищащими комочками и понеслась к себе. Спустя пару секунд старуха пробормотала:

– Какой-то странный случай.

– Бывает, – осторожно ответила я, отступая к двери, – еще не такое произойти может.

– Вы, Виолетта, сделали это нарочно, – мрачно заявила Марина Степановна.

Я постаралась взять себя в руки и молча пятилась к двери.

– Вы, Виолетта, – снова завела старуха, но тут, слава богу, появилась Зоя с Лавриком.

Марина Степановна принялась облизывать кота, выкрикивая:

– Боже, он жутко выглядит, совершенно не расчесан! Как вы умудрились превратить кота в чудовище? О господи, да у него блохи!

– Врете! – возмутилась Зоя.

– Сами посмотрите, вот сюда, видите расчесы.

– Это не кожные паразиты.

– А что? Что, по-вашему?

– Аллергия на питание.

– Ерунда, он заразился от ваших кошек власоедами, и чем, разрешите полюбопытствовать, вы кормили Лаврика?

– Ну… тушенкой!

– Идиотка!

– Сама дура!

Я решила испариться, пусть разбираются без меня, но тут красные от возмущения бабы повернулись ко мне и хором воскликнули:

– А все ты виновата! Перепутала Лаврика с Матильдой.

– Хорошо, хорошо, – закивала я, выскакивая в коридор, – просто здорово, что вы наконец поняли, кто заварил всю кашу, теперь можно успокоиться!

Всю ночь я провертелась на матрасе, ощущая себя котлетой на горячей сковородке. Каким образом заставить Бориса признаться? Идти на встречу с ним в одиночку нельзя. Взять кого-то с собой? И кого же? Кристину? Томочку? Или Марину Степановну с Лавриком?

Олег шумно вздохнул и сел. Я притаилась под одеялом, старательно изображая глубоко спящую женщину. Рассказать все Куприну? Нет, это просто невозможно. Я самостоятельно узнала массу вещей, проделала огромное расследование, дошла до последней точки. Теперь смогу написать отличную книгу, но нет развязки, так сказать, последней главы, а я никогда не узнаю, чем закончилось дело, если в него вломится Олег. Мой муж абсолютно уверен в том, что жена обязана стоять у плиты, гладить рубашки, убирать квартиру и ждать своего супруга. В крайнем случае она может ходить на службу, но чтобы в шесть как штык торчала на кухне, у кастрюль. При этом сам он может заявиться в два часа ночи, и не дай бог спросить у него недовольным тоном, где он был.

Моментально последует ответ:

– Конечно, в клубе «Красная шапочка», исполнял стриптиз. Между прочим, я работаю!!!

В первый год нашего брака мы постоянно ругались. Я искренне не понимала, отчего должна превратиться в рабу домашнего хозяйства и почему обязана изображать Пенелопу, сидя в одиночестве у телика? Потом я перестала вести войну за собственное освобождение и стала спокойно работать, возвращаясь от учеников порой за полночь. Через некоторое время Олег устроил дикий скандал.

– Мне нужна жена, а не прошмандовка, – орал Куприн, топая ногами, – где ты носишься по ночам?

– Естественно, сижу в клубе «Красная шапочка», смотрю, как ты исполняешь стриптиз, – огрызнулась я.

Олег захлопнул рот. Окрыленная успехом, я добавила:

– Извини, на твою зарплату не проживешь, поэтому я и набрала учеников, у меня-то нет оклада, что натопаешь, то и полопаешь, к трем ученикам пойдешь – четыреста пятьдесят рубликов получишь, к четырем – шестьсот!

Олег молчал два дня, потом с тяжелым вздохом сказал:

– Наверное, я очень плохой муж, не могу тебя обеспечить.

– Мне другого не надо, – бросилась я к нему на шею.

На том и порешили. Новый конфликт начался тогда, когда я стала писать детективы. Сначала Куприн обрадовался: жена день-деньской сидит дома и водит ручкой по бумаге, разве это не чудесно? Но потом он сообразил, что сам процесс письма – это заключительный этап, а до этого мне надо выстроить сюжет… И тут началось! На все мои робкие просьбы: «Ну расскажи, что у тебя интересного на работе» – следовал гадкий ответ: «Ерунда, не стоит внимания».