Микстура

На старинном медном блюде, по краю украшенному кольцом из выбитых животных в чёрточках травы, подали хлебную лепёшку, сушёный виноград, чищеные орехи, молоко в медном кувшине. Голый Питер сидел на колючих досках палубы, пил, ел под плеск волн, скрип вёсел, единый вдох и выдох десятков людей. Проглатывая невидимую еду, он, словно подросток, впервые зашедший на порно сайт, заворожено смотрел на приближающуюся башню. Каменистый берег склоном осыпался в воду, где лежал полосой каменных глыб. На конце каменного языка берега возвышалась башня, на фоне заросшей сосновым лесом горы с белой вершиной. На каменном фундаменте, кривые брёвна, проложенные кое-где камнями, поднимали высоко в небо пеплос дыма. Проплывая рядом с башней, он поднял приветственно руку. Утонув по грудь, с башни на корабли смотрели двое бородатых мужчин в соломенных широкополых шляпах. Узнав Питера они подняли руки, подняв над шляпами короткие копья. С кормы раздался крик, – вёсла правого борта опустились в воду, гребцы по левому борту налегли на вёсла; корабль медленно повернулся.

Перед ними лежала бухта. С одной стороны тянулся поросший сосной берег, поднимавшийся вверх тупоконечной хвойной горой с меловыми сколами на вершине, с другой – каменный мыс с башней, а двухстах метрах по курсу стояли низкие стены с башнями, сложенные из каменных блоков. В воде перед стенами лежала триера без мачты, несколько больших лодок. С озарённых солнцем стен здесь и там поднимались в голубое небо дымы. Питер знал, что горели дрова под чанами с кипящей водой. Он внимательно смотрел на зубцы стен; на солнце вспыхивали шлемы и латы горожан.

Под плеск волны, крики чаек, молчание людей Питер сошёл на песчаный берег по стукающей доске. Стук доски под ногами грохотал в его сердце.

Один, утверждая свою смелость, он прошёл к вооружённой до бойниц крепости. Блие подошёл к воротам. Сейчас любой мальчишка, любой испуганный старик мог убить его камнем или стрелой, любая небрежность грозила смертью, – могли случайно обварить кипятком, могло случайно сорваться со стены бревно… Профессор Блие приветственно поднял руку, просьбой коснулся пальцами подбородка и заговорил.

Речь, заготовленная Питером, была божественна. Как могущественна была риторика в прошлом, как ослабла к веку двадцать первому. Нет, только здесь он был богом! Дома драгоценные знания, ставшие достоянием всех, людские условности, гипертрофированная мораль, поддержанная силой, умаляли его власть.

Питера узнали, радостно приветствовали, освобождаясь от страха смерти и рабства.

Во дворце Питера принял местный тиран. Блие принёс щедрые дары. Они быстро договорились об условиях торга. Определили, что за стены людей Питера допустят без оружия, в количестве не больше тридцати, торг будет производиться только на площади перед храмом.

Вечером был пир. Блие пил мало, от женщин отказался, ушёл рано.

Утром Питера зашили в мешок и вынесли вместе с другими мешками с корабля на повозки. Повозки грохотали, но ехали медленно по неровной дороге. Питеру было тяжело дышать сквозь плотную мешковину. По крику погонщиков, Питер и его люди разорвали мешки и выскочили из повозок. Профессором овладели страх смерти и злость, накопленная в сердце, – он стоял в полном вооружении, с коротким копьём в руке и сквозь щели для глаз в маске шлема искал жертву. Но охрану въездных ворот зарезали кинжалами одетые погонщиками и торговцами его люди, и не найдя соперника, Блие пронзил копьём испуганного ребёнка, прибив его к стене. Вокруг древка копья на сером хитоне выступило красное пятно, словно зажегся запрещающий свет светофора. Блие выдернул копьё, – мальчик куклой сложился к его ногам.

«Сигнал!» – закричал Питер, и все бросились разворачивать из арбы нарядный оранжевый плат, которым обворачивали в праздники тела женщины. «Вы, ко мне!» – трое без броней бросились к нему. Питер приказал им собрать копья стражников и подняться на проездную башню.