Мила Хант

– Лучше постарайтесь осознать серьёзность вашего положения, – говорит леди А.

Её голос ещё холоднее, чем раньше. Видимо, она решила положить конец всем моим надеждам.

– Вас обвинят в предумышленном убийстве. Несмотря на ваши семнадцать лет, вы имеете все шансы схлопотать пожизненное.

Она выдерживает паузу, затем продолжает:

– А мы даём вам шанс этого избежать.

Я не отвечаю. Если меня загнали в западню и пытаются повесить убийство, я должна использовать все способы, чтобы спастись. Даже этот. Переступить мой собственный запрет, мой внутренний закон, моё тайное решение. То, что я собираюсь сделать, пугает меня даже больше, чем эти люди. Но другого выбора нет.

Леди А. словно читает мои мысли.

– Не совершайте самую досадную ошибку вашей короткой жизни, мисс Хант, – предупреждает она. – Ваша способность феноменальна. Не используйте её столь неосмотрительно. Мы здесь именно для того, чтобы помочь вам научиться управлять вашим даром. Но если вы направите его против нас, с вами будет покончено.

– О чём вы?!

Леди А. качает головой. Мои слова её раздражают. Или утомляют.

– Неподходящий момент, чтобы ломать комедию, – говорит она. – Мы и так потеряли слишком много времени. А его у нас в обрез. Мы говорим о вашей психической способности, и вы это прекрасно понимаете.

С потолка спускается тонкий прозрачный экран. Леди А. включает его с помощью небольшого пульта.

– Но если вам действительно необходимо освежить это в памяти…

4

На экране появляются картинки. И кровь застывает у меня в жилах.

– Узнаёте эти фотографии? – спрашивает леди А. – Полюбуйтесь, вам всего пять лет, а вы уже в стороне от других детей.

Она берёт меня за подбородок и заставляет посмотреть на экран.

– Это вполне объяснимо, – продолжает леди А. – Все боятся вас. Девочку, которая умеет управлять людьми.

Её пальцы такие же ледяные, как воспоминание, которое поднимается на поверхность.

Моё лицо залито слезами. Остальные девочки играют и смеются. Смеются, потому что им весело. А ещё потому, что они запретили мне играть с ними. И радуются, что я плачу. Они злые. Я спряталась во дворе за деревом и с завистью смотрю на них. Я хочу играть с вами. Позвольте мне играть с вами. Я думаю об этом изо всех сил. Думаю, глядя на них. Какое-то время они ещё продолжают смеяться. Потом та, на которую я смотрю, – самая насмешливая – вдруг перестаёт прыгать через резиночку и приближается ко мне. Она не понимает, почему поступает так. А я знаю. Я уже проделывала это с Диего, нашим псом. Он убегал от меня и не хотел слушаться, тогда я подумала очень сильно, будто была прямо у него в голове. Я – Диего, я возвращаюсь к Миле. И он тут же подбежал ко мне. Я тогда не обратила особого внимания на то, что произошло. Просто я хотела, чтобы Диего вернулся. И это получилось. Вот и всё. А теперь то же самое – с вредной девчонкой и её резиночкой. Она начинает кричать, она ужасно злится. Но при этом берёт меня за руку и ведёт к остальным. Она кричит ещё громче, трясёт головой – и подталкивает меня к резиночке, как если бы кто-то другой двигал ею. Я начинаю прыгать. Я смеюсь сквозь слёзы. А три девчонки вопят, но не могут сдвинуться с места, чтобы меня прогнать. Но потом на шум приходит воспитательница – и всё портит. Сначала она не может понять, что они пытаются ей объяснить:

– Мы не хотели играть с ней, но она…

Воспитательница поворачивается ко мне.

– …она нас заставила!

Воспитательница пытается успокоить девчонок, глядя на меня с каким-то странным выражением. Поэтому я убегаю и снова прячусь за деревом. Но я больше не плачу. Я довольна. Я заставила их поиграть со мной…

– …Дети боятся вас, – кивает леди А. – Уже в этом возрасте. Они жалуются, что им приходится делать что-то, чего они совсем не хотят. Когда вы рядом. И учителя, и родители против того, чтобы вы проводили время с другими детьми. Ни одна девочка никогда не приглашает вас к себе в гости. Как вы думаете, почему?

Я задыхаюсь в этой запертой комнате. Мне нужен воздух, я хочу выйти отсюда.

– Посмотрите на следующее фото, – продолжает она. – Здесь вам тринадцать. Это баскетбольный матч, и вы на скамейке запасных. Хотя вы – лучшая по всем спортивным дисциплинам. Но вас не желает брать ни одна команда… По правде говоря, никто не понял, почему ваша одноклассница стала биться головой о железную дверцу своего шкафчика – помните, в раздевалке, когда вы остались с ней вдвоём.

Я изо всех сил сопротивляюсь нахлынувшим воспоминаниям. И всё же её имя возвращается ко мне, как бумеранг: Джейн. Тут же всплывает и сцена, повторявшаяся каждую перемену. Джейн отдаёт приказ, и остальные девчонки меня бьют. Конечно, я ждала момента, когда окажусь с ней наедине, чтобы взять реванш.

– Никто не любит вас, мисс Хант. Вот почему вы всегда на скамейке запасных. Никто вас не любит.

Каждое её слово, каждый слог словно перемалывает мне кости. Леди А. наносит решающий удар:

– Даже ваша семья.

Я чувствую, что пол уплывает из-под ног. С. пытается поддержать меня, но я отталкиваю его, продолжая сопротивляться:

– Зачем вы делаете это со мной? Что вам нужно?