Мила Рудик и Чаша Лунного Света

— Хулиганье! — воскликнул Степаныч, и струйка майонеза затекла ему в рот. Яростно отплевываясь, он продолжал угрожать: — Я милицию вызову! Тьфу! Я на вас управу найду! Тьфу! Да я вас палками изобью! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Да чтоб тебя…

Акулина, скрестив руки на груди, неодобрительно покачала головой.

— Вы бы, уважаемый, сначала душ приняли, а потом угрожали, — посоветовала она. — А то вид у вас крайне неприличный, — она брезгливо поморщилась. — А запах и того хуже.

Степаныч оторопело уставился на Акулину. Он продолжал мычать, но почему-то не мог больше произнести ни слова, как будто у него язык к нёбу прилип.

— Некогда нам с вами болтать, — с важным видом сообщила Акулина. — Откопаетесь как-нибудь сами.

И с этими словами, увлекая за собой растерянную Милу, Акулина развернулась и они пошли прочь.

Выйдя из подворотни, Акулина остановилась и, повернувшись к Миле, спросила:

— Я так думаю, что в детдом тебе не очень хочется?

Мила отрицательно покачала головой, не забыв про себя удивиться тому, что Акулине об этом известно.

— Ясно, — лаконично ответила Акулина. — Значит, главное выяснили, а подробности потом. А вот и Прозорыч…

Мила оглянулась в поисках мотоцикла с коляской, но вместо этого у тротуара, прямо перед желтым «Запорожцем», увидела черный автомобиль: не новый, но и не такая развалюха, как машина у Степаныча. Правда, у автомобиля была немного необычная, старинная форма, и Мила даже засомневалась, стоит ли ей садиться внутрь. Но, когда Акулина открыла перед ней дверцу, в голове пронеслась мысль — а ведь выбора-то у нее никакого нет! Идти ей было некуда. Мила, вдохнув в себя побольше воздуха, забралась в машину.

Прозорыч был седым старичком с короткими волосами, гладко выбритый и в очках. Он был похож на старого заученного профессора, немножко строгого, но в принципе доброжелательного. И к тому же оказалось, что он вовсе не глухой и не немой.

— Представь, Прозор, этот старик… Ты бы видел… — эмоционально начала Акулина.

— Я знаю, — отмахнулся Прозор Прозорыч. — Все знаю, что у вас тут произошло. Закрывай дверцу. Поедем уже.

— Он всегда все знает, — поделилась с Милой Акулина, выполняя указание, и Мила невольно прониклась к Прозору уважением, хотя и удивилась про себя: как можно все знать?

Когда заработал двигатель машины, Мила подумала, что в голове у нее гудит точно так же, только от самых невероятных мыслей и предположений. Во-первых, что это за город — Троллинбург? Может быть, это такое специальное место для таких, как она, которым негде жить? И почему ей адресовал письмо некто с необычным именем «Владыка Велемир»? Никого с таким именем она не знала. И еще он написал, чтоб она всецело доверяла Акулине. Все это было невероятно, но Мила почему-то подумала, что человек, которого зовут Велемир, не может быть плохим.

Мила понимала, что с ее стороны было бы, наверное, разумно бояться незнакомых людей, да к тому же — таких людей, но она почему-то не могла себя заставить хоть немного испугаться или хотя бы удивиться по-настоящему. Но, по правде сказать, на это даже времени не было, потому что все происходило очень быстро. Вот и сейчас не успела она подумать о том, куда ее везут, как автомобиль остановился.

Миле казалось, что машина только-только тронулась с места, а значит, они никуда еще не могли приехать. Но когда она глянула в окно, у нее отвисла челюсть. Машина стояла на узкой асфальтированной дороге. В этом районе Мила была всего пару раз. Это был центр города, но не тот, где всюду были магазины и оживленные широкие проспекты, а район с самыми древними улочками и самыми старинными домами в городе.

— Приехали, — сказала Акулина. — Нужно выйти из машины.

Мила поняла, что это замечание касалось ее, и поспешно открыла дверцу. Машина стояла возле старого темно-серого дома с угловатыми стенами и небольшими странной формы, окнами. Фасад и столбы террасы были украшены головами декоративных львов и еще какими-то непонятными существами, похожими то ли на собак с закрученными рогами, то ли на баранов с собачьими мордами. К двери вела округлая лестница с низкими щербатыми ступенями.

— Добро пожаловать в мой дом, — улыбаясь, сказала Акулина.

Мила удивилась. Снаружи дом казался пыльным и обветшалым, как будто в нем давно никто не жил. На клумбах не росли цветы — только сухая потрескавшаяся земля. На стене дома Мила заметила две таблички. На одной значилось: «№ 13», а другая: длинная и узкая — была абсолютно чистой.

— Пойдем, — сказала Акулина, подталкивая Милу к лестнице.

Но только Мила поставила ногу на первую ступеньку, как что-то произошло. Со стен дома, как будто смытый невидимой волной, сошел слой пыли, и стены засияли чистотой. Заблестели окна. На двери появились венки из зеленых веток грецкого ореха и каких-то мелких розовых цветков. Точно такими же цветами были засажены клумбы, которые мгновенье назад казались пустыми. К коньку крыши был прибит флюгер в виде черной кошки с угрожающе поднятым хвостом и выгнутой спиной. А на узкой табличке появилась надпись: «Акулина и К°».