Мила Рудик и кристалл Фобоса

В этот момент Ромку кто-то окликнул, и, обернувшись, друзья увидели поднимающуюся по лестнице Анфису Лютик. Выглядела она хорошо и улыбалась сияющей улыбкой. Как и с Лютова, Платины и еще одной девочки из Золотого глаза, с Анфисы были сняты чары некроманта. Когда Некропулос рассказал все об этих чарах, знахари довольно быстро нашли способ их снять. Тем более что чары не подействовали на ребят в полную силу, так как адресованы были не им. Если бы чары порабощения поразили Милу или Бледо, то у них обоих не было бы шансов выжить.

— Можно тебя на минуту? — спросила Анфиса, глядя на Ромку.

Лапшин кивнул, и они вместе отошли в сторону.

Мила и Белка деликатно оставили Ромку с Анфисой и вошли в замок.

— Догонит, — взвешенно заметила Белка, пытаясь скрыть улыбку в уголках губ.

Мила промычала согласное «угу», но улыбаться не стала. Ей просто хотелось побыстрее уйти с глаз Анфисы, чтобы больше не было никаких недоразумений. Она очень надеялась, что в этот раз Ромка с Анфисой все-таки договорятся о свидании. Как бы там ни было, а она чувствовала себя виноватой, что эти двое потеряли столько времени из-за заклятия Некропулоса, под которое случайно вместо Милы попала Анфиса. Ей очень хотелось, чтобы их свидание состоялось и чтобы они оба хорошо провели время где-нибудь в «Слепой курице».

Мила шла вслед за Белкой, не глядя по сторонам и не отрывая взгляда от пола, и отчаянно цеплялась за мысли о Ромке и Анфисе, чтобы они хоть на какое-то время вытеснили из ее головы все то, что она недавно о себе узнала. То, что поведал ей Некропулос, и воспоминания букиниста — Казимира Послушника — словно перевернули ее мир с ног на голову. Ей не хотелось об этом думать, но, как бы она ни старалась отгораживаться от этих мыслей, ощущение гадливости по отношению к самой себе незримо присутствовало, как въевшийся в кожу запах, который не отмыть, как ни три мылом.

Она боялась встречаться взглядом со студентами и учителями — а вдруг кто-то знает, кем был ее прадед? — поэтому тупо пялилась на свои ботинки. Шаг — носок левого ботинка, шаг — носок правого ботинка… И когда с разглядывания ботинок она переключилась на изучение мраморных ступеней лестницы, ведущей на второй этаж, ее окликнули:

— Мила!

Она резко подняла голову и настороженно обернулась — в нескольких шагах от нее стоял Гарик и приветливо улыбался.

— Подожди, — сказал он и подошел ближе.

Белка тактично поднялась на несколько ступенек повыше, чтобы не мешать, но уходить не стала — решила подождать Милу. Она даже не подозревала, насколько Мила была ей за это благодарна.

— Послушай, — начал Гарик, и Мила, к своему удивлению, заметила в его лице едва уловимые признаки волнения. Это было странно — не похоже на Гарика.

Он огляделся по сторонам и с деланным равнодушием спросил:

— А где твой друг Лапшин?

— Он возле Главного входа, — ответила Мила, — разговаривает со своей девушкой.

— Правда? — Гарик как будто обрадовался чему-то.

Мила кивнула.

— А я хотел предложить тебе сходить вместе в «Слепую курицу» — по случаю окончания учебного года. — Гарик пристально посмотрел на Милу своими синими глазами, которые очень напоминали ей Ромкины, только глаза Гарика были темнее и смотрели совсем по-другому. — Пойдешь?

Мила прикусила губу и, отвечая Гарику немигающим взглядом, медленно, нерешительно покачала головой из стороны в сторону. Это было трудно, потому что она вдруг поняла, что очень-очень хотела бы сходить с ним еще раз в «Слепую курицу», как под Рождество. Им тогда было здорово вдвоем… Но теперь это было просто невозможно!

Она увидела, как Гарик нахмурился.

— Ты не хочешь идти в кафе или… — он сделал неловкую паузу, но все же закончил мысль: — или ты просто не хочешь идти туда со мной?

Мила в первый момент как будто лишилась дара речи, но потом сбивчиво стала объяснять:

— Я не могу, у меня… дела… Я не смогу…

После чего, чуть не споткнувшись, попятилась, пряча глаза.

— Мила! — вновь окликнул Гарик.

Она нехотя повернула голову. Он смотрел на нее уже не хмурясь — просто удивленно и недоверчиво.

— Мне показалось, мы стали друзьями, — негромко произнес он.

Мила, продолжая отводить взгляд, пробормотала:

— Извини… я не могу.

И развернувшись, чуть ли не побежала по лестнице наверх. Пронеслась мимо Белки, боковым зрением заметив широко распахнутые от удивления глаза подруги, но ни останавливаться, ни тем более что-либо объяснять не стала.

Что она могла объяснить Белке? Что у нее не было выбора?

Мила, не оборачиваясь, шла по коридору к кабинету антропософии, где Альбина должна была объявить им, с какими успехами они закончили учебный год, и думала о том, что наконец-то поняла, почему Гарик вечно придирался к Ромке, хотя и вполне беззлобно. Он почему-то решил, что Ромка для Милы не просто друг… В это невозможно было поверить, но, кажется, Гарик ревновал ее, потому что… Она ему нравилась! Только какое это теперь имело значение?

«А если бы было кому мстить, ты бы отомстил?..»

«Да. Если бы было кому, я бы отомстил…»