Мила Рудик и кристалл Фобоса

Глядя ей прямо в глаза, он покивал головой, видимо в ответ на собственные мысли, и принялся поочередно прокручивать перстни с морионами на своих руках, как будто проверял, на месте ли они.

— Я догадывался, что тебе ничего не известно об этой маленькой подробности твоей биографии, — уже не глядя на Милу, куда-то в сторону, словно сквозь пространство, произнес старик-некромант. — Они не стали открывать тебе всю правду о твоей семье. Решили уберечь тебя от такой правды. А тебя саму спрятать от возмездия, которое могло бы последовать, если бы волшебный мир узнал то, что он должен был узнать.

— Они? — Мила ничего не понимала, совершенно ничего. — Кто — «они»? И что это еще за правда о моей семье?

— Они — это Триумвират, разумеется, — резко ответил ей Некропулос. — После того как Орден Девяти Ключников полностью утратил свое влияние, вся власть сосредоточилась в руках Триумвирата. В мире По-Ту-Сторону все решения принимает Триумвират, неужели ты не знала?

Мила до сих пор даже не знала, что такое «Триумвират». Единственное, что ей было известно — она помнила это из письма, которое когда-то очень давно ей прочла Акулина, — что первым лицом Триумвирата был Владыка Велемир.

— А что касается твоей семьи…

Некропулос исподлобья посмотрел на Милу, и в его взгляде она увидела источающую яд ненависть.

— Помнишь тот день, когда ты искала на кладбище могилу своей прабабки?

Мила кивнула.

— Так вот, найти здесь ее могилу ты никак не могла. По той простой причине, что ее здесь и не могло быть.

— Почему? — не понимала Мила.

— После смерти твоей прабабки Орден Девяти Ключников, в те времена все еще имеющий наибольшее влияние на магическое сообщество, постановил, что хоронить Асидору Ветерок на главном кладбище магов Таврики опасно. Прежде всего, это представляло опасность для покойницы. Большинство Принимающих Решения полагало, что если откроется некая правда, связанная с семьей этой колдуньи, то ее могила может подвергнуться многочисленным актам вандализма. Поскольку такое многие маги Троллинбурга не смогли бы оставить без внимания…

— Вандализма?.. Могила Асидоры?.. — Мила запутывалась все больше. Кто бы стал устраивать кощунственные нападения на могилу первой жертвы Гильдии?! Это было вопреки всякой логике! — Что значит — «такое»? О чем вы?

Некропулос не торопился отвечать на вопросы Милы. Он словно получал злорадное, извращенное удовольствие от ее растерянности.

— О чем? — переспросил он задумчиво и вдруг, искривив рот, прошипел: — О чем я? Ну что ж, я, безусловно, не стану больше держать в неведении маленькую наивную колдунью, которая, небось, гордится своей легендарной прабабкой. Как же — первая жертва Гильдии! Сколько в этом словосочетании героического трагизма! Да только нет тут ничего героического, слышишь, девочка! Ничего героического — одна только мерзость!

— Но Асидора БЫЛА первой жертвой Гильдии! — воскликнула Мила. — Это правда! Это знают все. Да и зачем кому-то понадобилось бы придумывать такое, если бы это не было правдой?!

Некропулос отвратительно ухмыльнулся.

— Ну разумеется. Она первая погибла от руки человека, который имел самое непосредственное отношение к Гильдии, если ты об этом.

— Но… тогда… — Милу охватывали по очереди то злость, то растерянность. Она не понимала, чего хочет от нее этот отвратительный некромант. — Я не понимаю!

Мантик Некропулос сплел белые сухие пальцы рук вместе, поигрывая ими так, что соединенные кисти выглядели как некое живое существо — огромное, шевелящееся насекомое, вроде паука или уродливой ночной бабочки.

— Неужели ты никогда не задавала себе вопрос, по какой именно причине твоя прабабка стала первой?

Мила задавала себе этот вопрос. Не раз. И никогда не находила на него ответа. Но сейчас она продолжала неотрывно смотреть на Некропулоса, не торопясь поделиться с ним своими воспоминаниями.

— Я не могу позволить, чтобы ты умерла, не зная, почему это произошло. Это потеряло бы всякий смысл, — сказал Некропулос. — Ты должна знать, за что расплачиваешься жизнью.

В этот момент Бледо тихо застонал, не приходя в сознание. Его губы пошевелились, а ресницы, отбрасывающие длинные тени на бескровное лицо, пару раз вздрогнули. Возможно, действие заклинаний, которые наложил на него Некропулос, начинало ослабевать. Старик-некромант, видимо, понял это, потому поспешно повернул к Миле свое лицо с горящими ненавистью глазами и свистящим голосом произнес жестко и отрывисто:

— Так вот, Мила Рудик, твоя прабабка умерла от руки своего собственного мужа. Вскоре после того, как он узнал, что она ведьма.

Мила медленно, очень медленно покачала головой. Каждое слово, произнесенное Некропулосом, эхом отзывалось у нее в голове. Она понимала, что означают эти слова, но в то же время не видела в них никакого смысла.

— Твой прадед был основателем Гильдии! — Голос Некропулоса стал громче. — От своей жены он узнал о магах и волшебном мире. Он узнал наши секреты. Она назвала ему имена многих из нас. Она предала волшебный мир!