Мила Рудик и Магический Синод

Сама Мила с Виртом не встречалась, но регулярно переписывалась. Из писем Защитника Мила узнавала, что его просьба к Платине насчет Златы пока не принесла никаких результатов. Все попытки Платины узнать, принимает ли Злата «Паутину мысли», безнадежно проваливались. Злата словно старалась никому не попадаться на глаза в тот отрезок времени, когда служащие Менгира должны были принимать зелье. Иногда Платина просто не могла ее нигде разыскать в районе трех часов пополудни. Но даже если и находила, то, стоило только стрелке часов приблизиться к отметке «три», как Злата тут же срывалась с места и исчезала. По мнению Вирта, все это выглядело подозрительно, и Мила не могла с ним не согласиться. Вирт сообщал, что попросил Платину на время прекратить наблюдать за Златой. Вполне возможно, столь пристальное внимание к собственной персоне не ускользнуло от нее. В таком случае, если Злата не принимает «Паутину мысли», то теперь она будет осторожна вдвойне. Вирт надеялся, что если временно оставить ее в покое, то, возможно, девушка утратит бдительность и, в конечном итоге, им удастся застать ее врасплох.

В ноябре в Троллинбурге было совершено еще одно нападение — пожилого мага с улицы Подземельной кто-то загрыз до смерти. Подобное повторилось уже в январе — сразу после рождественских праздников. В этот раз жертвой стала молодая волшебница с улицы Долгих Сумерек. Община оборотней предоставила гарантии и доказательства того, что никто из них не мог совершить этих нападений — все оборотни Троллинбурга находились под строгим контролем и ни шагу не могли ступить, не отчитавшись. Общественная палата, несмотря на это, была настроена против оборотней, но от крайних мер — выселения оборотней из Троллинбурга, — не имея доказательств, воздерживалась. Следователи Розыскной палаты вообще утверждали, что оборотни не имеют к нападениям никакого отношения, что город терроризирует какое-то животное — и обещали, что этот монстр обязательно будет пойман.

Об этих нападениях много писали газеты. Слушая, как Ромка или Пентюх читают вслух статьи из «Троллинбургской чернильницы», Мила замечала, что эти жуткие события, которые должны вызывать в ней такое же потрясение, как и в ее сокурсниках, почему-то не трогают ее. Как бы Мила ни искала в себе участия к несчастным жертвам неизвестного монстра, но все ее тревоги и все беспокойство предназначались человеку, которого, в отличие от погибших незнакомцев, она хорошо знала.

Миновала осень, осталась позади зима, наступил март, знаменуя приход весны, а Гурий все еще не приходил в сознание. Его беспробудный сон продолжался вот уже семь месяцев — ни улучшений, ни ухудшений. Знахари разводили руками. Понимая, что таким образом они все равно что признают Гурия безнадежным, Мила впадала в отчаяние. И только Акулина продолжала твердо верить, что Гурий обязательно проснется. Они обе часто навещали его. Мила, каждый раз приходя к Гурию, разговаривала с ним так, словно он может ее слышать.

« Проснись уже, наконец. Возвращайся, ну же! Мне сейчас так нужна твоя поддержка! Только ты знаешь моего врага даже лучше, чем я. Так, как ты сможешь меня понять, никто не поймет».

А уходя, вновь и вновь мысленно терзала себя поисками ответа: почему Гурий не просыпается? Но сколько бы Мила ни вынуждала себя ломать над этим голову — она не могла додуматься, что с ним произошло и как ему помочь.

Однажды, навещая Гурия, Мила столкнулась в холле Дома Знахарей с Лютовым. В первый момент она даже растерялась. Стояла столбом секунд десять, таращась на него во все глаза. Что он здесь делает?

Лютов тоже заметил ее, но лишь косо глянул своими черными, как окна нежилых домов, глазами и прошел мимо, намеренно игнорируя.

Пример Вирта и Платины оказался заразительным — Мила решила проследить за Лютовым и узнать, что он забыл в Доме Знахарей. Но затея провалилась, когда на лестничной площадке между вторым и третьим этажами Миле преградил дорогу пациент в пижаме. Судя по всему, у него были серьезные проблемы с криомагией: [2]лестница, поручни, стены и окна были покрыты толстым слоем льда. Как раз когда Мила появилась на лестнице, незадачливый чародей заморозил собственную пижаму, схватившись за нее руками. Он громко жаловался и плакал, пока на плач не прибежали знахари в зеленых халатах. Миле и остальным посетителям Дома Знахарей, столпившимся на площадке второго этажа, было сказано, что пользоваться лестницей, пока ее не очистят сначала ото льда, а потом от воды, будет невозможно.