Мила Рудик и руины Харакса

Пошел в Черную кухню, подумала Мила, зная, что к Золотому глазу дорога вела прямо. И только в этот момент, когда Гарик исчез из виду, до нее дошло. Он не встречался с той глянцевой шатенкой со своего факультета! Он вообще ни с кем не встречался! Но не это было главным. Важно было то, что он сказал ей об этом. Это означало… Он хотел, чтоб она знала!

Мила улыбнулась, но улыбка почти в тот же миг сошла с ее лица.

Ничего не изменилось. Ничегошеньки. Она по-прежнему была правнучкой основателя Гильдии. И от этого ей уже никогда не откреститься. Собственную кровь не сотрешь ни обычным ластиком, ни магией, какой бы могущественной она ни была. А Гарик никогда не забудет, что из-за Гильдии он потерял обоих родителей: и мать, и отца. И если он узнает, что она, Мила… Было не сложно представить себе, кем она тогда станет в его глазах. Ничего не изменилось.

Было бы лучше, если бы он все-таки встречался с той девушкой. Или с любой другой. Тогда не было бы даже искушения допустить то, что потом может причинить боль. Но кажется, все было из рук вон плохо. Кажется… она по-прежнему нравилась Гарику.

Мила тяжело вздохнула и, открыв калитку, зашагала по тропе к мосту надо рвом. На ходу она подумала: хорошо, что Гарик даже не предполагает, что она влюблена в него по самые уши. Ей надо будет очень постараться, чтобы он и впредь об этом не догадался.

* * *

Проходя мимо гостиной, Мила услышала голоса и резко остановилась, опознав своих друзей. В голосе Ромки сквозило раздражение, а голос Белки, что-то сказавшей в ответ, показался Миле недовольным.

Сделав два глубоких вдоха, Мила решительно повернулась и толкнула дверь в гостиную. Слух Милу не подвел.

Ромка сидел в кресле напротив камина. Огня в камине не было, как, впрочем, и дров; он был вычищен, летом им не пользовались, а первые недели сентября выдались довольно жаркими, поэтому до сих пор никому не пришло в голову его растопить. Но Ромка зачем-то смотрел в темную каминную нишу и раздраженно хмурился, как человек, который только что отмахивался от жужжащего над ухом комара. Белка сидела спиной к Ромке в другом кресле, забравшись в него с ногами и обняв колени. Она косилась на Лапшина через плечо — насупленная и недовольная.

Милу они оба заметили почти одновременно. Белка при виде нее укоризненно покачала головой, а Ромка сначала несколько секунд смотрел на Милу с открытым ртом, словно своим появлением она застала его врасплох, а потом с какой-то неестественной сердечностью сказал:

— Мила, это просто здорово, что тебя выбрали лучшей! Слушай, я рад за тебя, правда!

Мила никак не отреагировала на этот всплеск радости. Тяжело вздохнув, серьезным тоном она заявила:

— Ромка, нам надо поговорить.

Глаза Ромки снова округлились.

— А-а-а… Слушай…

— Ромка! — предупредительно начала Мила.

Лапшин вдруг засуетился. Посмотрел на запястье, словно хотел узнать, который час, хотя часов на руке у него вовсе не было. Глянул в окно, будто кого-то там высматривал. Наконец вскочил с кресла и все так же суетливо направился в сторону Милы.

— Слушай, — на ходу бормотал он, глядя то в пол, то на свои ноги, то зачем-то рассматривая ногти на руках — явно избегая встречаться взглядом с Милой. — Поговорим. Конечно, но… Слушай, мне сейчас надо…

Он остановился рядом с Милой, все еще стоящей в шаге от двери гостиной, и словно нехотя поднял на нее глаза. Секунд пять он растерянно моргал и кусал губы, потом промычал что-то нечленораздельное, хлопнул себя рукой по бедру и воскликнул:

— Меня же Анфиса ждет! Мы договорились с ней… о встрече.

Мила нахмурилась, не веря собственным ушам.

— Но, Ромка…

— Да. Мне надо идти, ага? — состроив извиняющуюся мину, сообщил он. — Потом поговорим, ага? Ну пока…

С этими словами он быстро открыл дверь и пулей вылетел из гостиной, как человек, который действительно опаздывает на встречу.

Мила какое-то время растерянно смотрела на приоткрытую дверь. Потом повернулась к Белке.

— Я угадала? — спросила она. — Ромка подошел к Альбине и сказал, что он отказывается от участия в Соревнованиях, так?

Белка тяжело вздохнула, сложив брови домиком, и кивнула в ответ.

Мила шагнула к двери, закрыла ее и, пройдя через всю гостиную, бухнулась в то самое кресло напротив камина, где только что сидел Ромка.

— Не понимаю, почему Ромка так поступил, — растерянно покачала головой Мила. — Хоть тресни — не понимаю!

Белка многозначительно кашлянула. Она встала и пересела в другое кресло — поближе к Миле.

— А по-моему, тут понимать нечего, — заявила она. — Ромка просто струсил — вот и все.

Мила с недоумением воззрилась на Белку.

— Белка, ты сама поняла, что сказала? — ошарашенно спросила она. — Ромка струсил? Испугался каких-то там испытаний? Шутишь?

— О Господи! — всплеснула руками Белка. — Да нет, конечно! При чем тут испытания? Я же совсем не об этом!

— А о чем тогда? — Мила тупо уставилась на подругу.

Белка закатила глаза и покачала головой, всем своим видом демонстрируя, какого она мнения о недогадливости Милы.