Мила Рудик и руины Харакса

Босыми ногами, медленно и нерешительно, Мила пошла вперед по холодным камням. С каждым ее шагом из тумана выступали полуразрушенные башни, фрагменты крепостных стен и каменные, испещренные глубокими трещинами ступени, ведущие в никуда. В траве валялись осколки глиняных амфор, а чуть дальше вырастали белые мраморные колонны, частично разрушенные, возможно, от времени или, может быть, под действием какой-то другой силы, которая однажды превратила это место в руины.

Руины. Только теперь, когда это слово непроизвольно всплыло в сознании Милы, она окончательно поняла, что бродит в безлюдных, давно всеми покинутых руинах. Она не могла бы сказать, чем раньше было это место, но по осколкам глиняной посуды определила, что когда-то здесь жили люди.

Почему это место умерло, спрашивала она себя, бродя по безмолвным развалинам. Куда ушли все те люди, которые когда-то, наверное, очень давно, населяли это место? Кто они были? Что изгнало их? И изгнало ли? Может быть, в это место пришло нечто, что поглотило их, забрало с собой в неизвестность?

Мила сама себя одернула, напомнив, что это всего лишь сон. Но почему тогда она слышит тихое, робкое эхо чьих-то голосов, внезапно нарушивших царящую здесь тишину? Ей казалось, кто-то зовет ее. Сначала это были крики о помощи — Мила не различала слов, но безошибочно распознала интонацию. Но потом ей почудился другой голос, который словно манил ее к себе.

По голым ногам Милы скользнул порыв ветра, всколыхнув подол белого, как горный эдельвейс, платья. Ей вдруг стало тревожно. Голос, который звал Милу к себе, пугал ее. Она огляделась и увидела в стене, тянущейся по правую сторону от нее, арочный проход. Игнорируя шепот, который щекотал ей спину, растягивая просто немыслимо ее короткое имя: «Ми-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ла-а-а-а-а-а-а-а», она бросилась к арке, пробежала под ней и… оказалась в парке Думгрота.

В первый момент ей показалось, что вокруг никого нет: ни студентов, ни учителей. Наверное, уроки давно закончились, и все ушли, подумала она. Ее взгляд прочертил полукруг по парковым владениям. Шатались почти голые ветви деревьев. Редкие пожухлые листья шуршали на тропинках парка. Прячась в древесных кронах, каркали вороны, и карканье их показалось Миле непривычным, зловещим. Это было не знакомое короткое «ка-р-р», а протяжное, недоброе, словно мрачное пророчество, «кр-р-р-а-а-а-а».

Вдруг Мила почувствовала, что позади нее кто-то есть. Она не слышала никакого звука, но ощущение было очень сильным. Не в силах воспротивиться ему, Мила медленно обернулась.

Теперь она видела, что стоит у Летающей беседки. И та не была пустой. Внутри, спиной к Миле, положив руки на перила, стоял Гарик.

— Гарик, — негромко, но отчетливо позвала она.

Но он не обернулся.

Тогда Мила подняла ногу и шагнула на мраморный пол беседки. Пересекая ее, она заметила, что небо, на которое смотрел Гарик, сейчас было кристально чистым, несмотря на глубокую осень. Еще Мила на ходу удивилась, что ей совсем не холодно, хотя ее ноги были босы и она по-прежнему была одета в летнее белое платье.

Приблизившись к Гарику, Мила положила руку ему на плечо. Он обернулся. Она ожидала, что он улыбнется ей, но Гарик почему-то смотрел отстраненно, как будто издалека.

— Гарик, — снова позвала Мила, пытаясь заставить его очнуться от странного ступора.

В этот раз он словно услышал: его глаза мигнули, а уголки губ приподнялись в растерянной улыбке. Гарик узнал ее! Мила вдруг почувствовала сильное облегчение от того, что все снова нормально, и, поддавшись порыву, привстала на цыпочки и поцеловала его… А потом проснулась.

«На самом интересном месте», — была первая мысль после пробуждения.

Остатки сна тут же как рукой сняло. Широко распахнутыми глазами Мила уставилась в потолок — аспидно-черный в ночных потемках. О чем она думает?! Мила была в ярости на саму себя: ей вообще не должно сниться ничего подобного, а она еще жалеет, что не увидела продолжения?!

Да, они с Гариком стали друзьями. Тренировки, испытания — они очень много времени проводили вместе, и это их сблизило. Но то, что ей снится, — это уже слишком! Она и думать не должна ни о каких поцелуях с ним! Даже во сне!

Мила приподнялась на постели и, подтянув к себе колени, обняла их обеими руками. Посмотрела на соседок по комнате: в отличие от нее, они были заняты тем, чем и должны были быть заняты в это время, — спали. Из груди Милы вырвался тяжелый вздох.