Мила Рудик и тайна шестого адепта

Внезапно она обнаружила, что стоит прямо перед стеной и упирается в нее внутренней стороной ладони. Вздрогнув, Мила быстро повернула голову — дверь с пентаграммой была всего в шаге от нее.

— Как так получилось? — вслух спросила она, оборачиваясь к друзьям.

Ромка весело хмыкнул.

— Это выглядело так, будто ты, собираясь взяться за ручку двери, вдруг резко двинулась в сторону и уперлась лбом в стену, — разъяснил он.

— Не лбом, а рукой, — хмуро поправила его Мила.

— Без разницы, — отмахнулся Ромка. — Давай я попробую.

Теперь, когда Мила наблюдала со стороны, она поняла, о чем говорил Лапшин. Со стороны казалось, что Ромка хотел открыть дверь и войти, но в последний момент передумал, прошел мимо двери и в двух шагах от нее зачем-то двинулся прямо на стену.

— Вот черт! — раздраженно выругался Лапшин, обнаружив подмену. — Меня дурачат!

— По-моему, — сказала Мила, — мы выяснили, что слухи не врут — на этой двери действительно лежат Отваживающие чары.

Она протянула руку к Белке, и та возвратила ей свиток. Мила развернула его, еще раз зачем-то посмотрела на руну Чернобог и, уповая, что все получится, как надо, бросила свиток прямо под дверь. Пергамент тотчас ярко вспыхнул сначала черным, потом алым и, истлев в считанные мгновения, просто исчез на глазах.

Секунд тридцать ребята просто стояли и смотрели на дверь.

— Думаете, сработало? — спросила Белка.

— Проверим? — предложил Ромка.

Он первым подошел к двери и осторожно протянул руку. Мила следила за его пальцами, затаив дыхание, и только, когда Лапшин обхватил ладонью дверную ручку, выдохнула.

— Надо будет еще раз сказать Вирту спасибо, — улыбнулась Мила.

— Не перехвали его, — хмыкнул Ромка.

Открыв дверь, они увидели винтовую лестницу. Ромка первым начал подъем наверх. Мила последовала за ним. Белка скромно держалась в хвосте.

Лестница оказалась небольшой. Миновав последние ступени, ребята нерешительно прошли сквозь арочный проем и очутились во внутреннем помещении башни.

Слухи не врали — здесь действительно когда-то была учебная аудитория. С одной стороны все выглядело так, словно совсем недавно закончился урок, ученики повставали с мест и, по небрежности забыв задвинуть стулья под парты, покинули класс. Но с другой стороны… Края криво расставленных парт почернели, словно после пожара. Некоторые стулья были опрокинуты: одни лежали на боку, другие — ножками кверху. На партах и на полу красовались грязные разводы, какие бывают на улице, когда дождь размывает землю. Всюду валялись разбитые реторты и покрывшиеся пятнами грязи тигли.

— Как после погрома, — произнес Ромка.

— Что здесь случилось? — неизвестно у кого спросила Белка.

Мила с Ромкой сделали несколько шагов вперед, пока Белка настороженно вглядывалась в тени, расползшиеся вдоль стен класса. Окон в башне Бафомета оказалось совсем мало, поэтому высокий конусообразный потолок тоже утопал в темноте. Сквозь сумрак, похожий на рой мошек, виднелись смутные очертания стропил и горизонтальных балок.

— Вроде бы ничего страшного здесь нет, правда? — с надеждой произнесла Белка.

И как только она это сказала, Мила краем глаза уловила движение слева. Одновременно с Ромкой она повернула голову, а в следующее мгновение они вдвоем застыли, парализованные ужасом, — в нескольких шагах от них прямо из воздуха материализовалась огромная, в несколько раз превышающая рост человека, кобра.

Мила едва не задохнулась от такого зрелища. Она скорее почувствовала, чем увидела, как Ромка заслонил ее рукой. Жест был столь же бесполезным, как и бессознательным.

Кобра, глядя на них жутким цепенящим взглядом, резким движением раскрыла свой капюшон. Тотчас во все стороны полетели песчаные струи, и только тогда сквозь страх Мила поняла — существо перед ними не имело никакого отношения к змеям, тело этой кобры состояло из мельчайших крупиц земли и песка.

Раскрыв пасть с острыми клыками, кобра высунула наружу извивающийся раздвоенный язык и зашипела, как настоящая.

— Песчаная кобра, — затаив дыхание, прошептала Мила.

— Что? — будто не расслышав, произнесла на высокой ноте Белка.

И тут одновременно произошло две вещи: исполинская кобра бросилась прямо на них, и Мила, машинально отворачивая лицо и прикрывая голову руками, увидела, как Белка, наоборот, поворачивается к ним, словно только что смотрела в другую сторону.

— А-а-а-а-а!!! — с широко распахнутыми от ужаса глазами завопила она, заметив над их головами кобру величиной со слона.

Не прошло и двух секунд, как Белкин крик был погребен под горячей песчаной лавиной. Переждав несколько секунд, Мила подняла голову и, одновременно пытаясь очистить от песка лицо, услышала рядом всхлипы и стоны Белки.

Мила повернулась на звуки и увидела, что ее подруга сидит в шаге от нее и отчаянно трет глаза, которые, видимо, засыпало песком во время броска песчаной кобры.

— Не три их — хуже будет, — сказал, отряхиваясь, Ромка. — Их нужно промыть.

— Чем? — едва ли не плача, спросила Белка. — Что произошло? Откуда взялся песок?

— Ты разве не видела? — удивилась Мила.

— А? — громко всхлипнула Белка. — Я видела… что-то большое, а потом мне засыпало глаза.