Мила Рудик и загадка Сфинкса

Мила быстро опустила голову и ощупала руками верх кофты, воротник — ничего. Пусто. Впервые за долгие месяцы Мила не ощущала на своей груди твердый и гладкий сургуч, но это было неважно, потому что… Потому что Черная Метка послушалась ее. Мила подумала, что Метка должна быть у Берти и защищать его от смерти — и Метка выполнила ее волю, подчинившись мысленному приказу, несмотря на то что Мила и сама не понимала, что отдает приказ.

Берти был жив. Теперь Многолик ничего не сможет ему сделать. Теперь…

— Теперь ты беззащитна, Мила, — продолжил ее мысль вслух Многолик, не отрывая от нее ликующего взгляда. — Ты спасла его и обрекла на смерть себя. — Его лицо, когда-то красивое и благородное, а теперь — жуткое, исказилось в ядовитом оскале. — Что ж, меня устраивает такой обмен.

Мила, тяжело дыша, смотрела на него и понимала — это конец. Сейчас она умрет и так никогда и не узнает, был ли ее убийца ее же отцом.

Она лихорадочно искала пути к спасению, но не находила их. У Многолика не было оружия, которое можно было бы попытаться забрать. В своих руках он не держал волшебную палочку. На его пальцах не было волшебного перстня. На нем не было никаких амулетов. Его сила была в нем самом. Он прав — без Метки она перед ним беззащитна. И Берти бессилен сделать что-либо. Теперь — только она и Многолик. И никто не придет на помощь.

— В этот раз тебя ничто не спасет, — будто читая ее мысли, зловеще прошипел Многолик.

Мила отступила назад и уперлась спиной в холодную каменную стену пещеры.

«Ты можешь, — говорила она себе мысленно, — должна что-то придумать. Вспомни какое-нибудь заклинание. Огненные Чары не подходят — он для них неуязвим. Нужно что-то другое. Вспомни! Найди, чем можно его поразить. Ты можешь воевать с ним. Можешь…».

Внутри Милы все завязалось в тугой узел, и она почувствовала, как опускаются руки.

«Нет. Не могу. А если он мой отец?»

Мила чувствовала, что губы у нее дрожат. Она знала, что не должна показывать своего страха… Но ей было страшно.

— Ничто не имеет права вставать у меня на пути, Мила. Ничто и никто. Пора наказать тебя за то, что ты разрушила мои планы. — Голос Многолика звучал, как ледяное острое лезвие. — Но самое главное, Мила, пора наказать тебя за то, чем я стал по твоей вине.

Мила вдруг почувствовала, как что-то внутри сдавило ее сердце — невидимая рука проникла в ее грудь и сжала его стальными пальцами. От внезапной слабости у нее поплыло перед глазами. Она видела, как человек-паук приближается к ней. Серая, как его собственная тень, рука потянулась к Миле. Муть, которую источали его глаза, обволакивала ее сознание туманом…

— Ты умираешь, Мила, — прошептал он тихо и беспощадно.

Его пальцы на секунду натянулись, как струны, а потом с силой сжались в кулак.

В то же мгновение на Милу обрушилась боль — нестерпимая, словно две стены сошлись и раздавили, расплющили ее тело. Мила закричала и услышала, как эхом поднялся к сводам пещеры ее крик — безумный, дикий. В голове мелькнула одна-единственная мысль — Я УМИРАЮ… А все вокруг вдруг наполнилось ярким ослепительным сиянием. Это сияние на миг поглотило серые стены пещеры, фигуру Многолика; Мила решила, что она ослепла от боли, но боли не было. Боль исчезла…

И тут Мила услышала голос, который раздавался словно отовсюду. Он не принадлежал человеку, не мог принадлежать — настолько он был прекрасен.

— Зло, сотворенное человеком, исправлено. Твоя жертва позволила мне вернуться домой. Открой глаза, Мила.

Мила только теперь осознала, что от яркого света зажмурилась. Она послушалась и раскрыла веки. Перед ней стояло существо, прекраснее которого никогда и ничего не существовало на земле: небесная синь бездонных глаз, белоснежная грива, тонкие лошадиные ноги с золотыми копытами и витый, устремленный вверх золотой рог, от которого и исходило сияние. Мила не могла не узнать его.

Белый Единорог повернул голову в сторону Берти, который, так же как и Мила, с трепетом и немым восторгом смотрел на возникшее в пещере волшебное существо. Паучьи сети, оплетавшие его руки и ноги, растаяли, и Берти, чье тело ослабло в паутине, упал на пол пещеры. С трудом двигая занемевшими членами, Берти поднялся на ноги.

Мила огляделась по сторонам.

— А где?.. — невольно вырвалось у нее, когда она не увидела в зале пещеры Многолика.

— Там где я — злу нет места, — вновь прозвучала волшебная музыка идущего отовсюду голоса; Белый Единорог даже не пошевелил губами, он не произнес ни слова, но все же этот голос, бесспорно, принадлежал ему. — Тот, кого ты ищешь, бежал в глубь пещеры. Но ему не спрятаться. Теперь вся Долина очищена от зла. Снято проклятие. Он — зло. Ему не выжить здесь… Поэтому вам нужно уходить.

Мила была так зачарована голосом, что до нее не сразу дошел смысл слов.

— Уходите! — повелительно повторил голос, заполнив собой все пространство пещеры, каждую клеточку сознания Милы…