Мила Рудик и загадка Сфинкса

Так и в самом деле можно оглохнуть, подумала Мила, наклоняясь за свертком. Надписи сверху не было, но по манере завязывать сверток не посередине, а по краям, Мила поняла, что письмо от Белки. Ее подруга ответила ей даже быстрее, чем Мила ожидала.

Торопливо сняв ленты и развернув сверток, Мила узнала Белкин почерк и прочла:

«Как ты могла подумать, что я откажусь тебе помочь? Разумеется, мне не нравится эта затея, хотя бы потому, что я не могу понять, зачем тебе встречаться с твоей бабушкой. Она поступила с тобой просто ужасно, неужели ты и вправду хочешь ее видеть?

Может, быть, у тебя есть какие-то особые причины, о которых ты не пишешь в письме, но разве так уж обязательно все делать самой? Мне кажется, что было бы лучше обратиться за помощью к старшим.

Мне очень не понравилась фраза: „Кто знает, чем это может закончиться“. Мне это совсем-совсем не нравится. Но я, конечно же, приду завтра в парк в девять часов и буду тебя там ждать. А пока что попробую до завтрашнего утра придумать, как тебя отговорить от такой опасной затеи.

Беляна

P.S. Конечно, я никому не скажу».

Мила довольно улыбнулась и, свернув письмо трубочкой, помчалась по лестнице наверх, в свою комнату.

* * *

Весь остаток дня Мила думала о том, как же лучше завтра выйти из дома, чтобы никто ничего не заподозрил. Но еще больше ее волновало кое-что другое.

Белка ошиблась: Миле нужно было попасть в дом бабушки вовсе не для того, чтобы повидаться с ней. Все это время, по приезде из Троллинбурга, Мила много думала о событиях, произошедших за последний год, и поняла, что есть нечто важное, что никак не дает ей покоя. Она хотела знать — кто она. Она хотела узнать о себе больше, чем знает теперь. И если у нее нет никакой возможности разузнать что-нибудь о своих далеких предках-магах, то она имеет полное право знать хотя бы самые элементарные вещи о своих родителях. А ей было известно только одно место, где могут храниться ответы на ее вопросы. Это была комната — комната ее мамы в бабушкином доме; комната, которую бабушка всегда запирала на ключ и никого туда не впускала. Было ясно, что она прятала там что-то, что сама считала важным и не хотела показывать, прежде всего своей внучке. Значит, именно там Миле и нужно побывать. Поэтому самым лучшим вариантом было бы, чтобы бабушки и Степаныча вообще не было дома. Но на случай, если они все-таки там будут, ей срочно необходимо что-то придумать. И она усиленно думала, хотя пока что ничего в голову не приходило.

Вечером, когда Мила сидела за письменным столом, уткнувшись подбородком в раскрытые ладони, и тщетно напрягала свои извилины, к ней в комнату вошла Акулина: перепачканная пылью, которой в подвале было предостаточно, но улыбающаяся. В руках у нее был маленький цветочный горшок со странным тщедушным растением.

— Что это? — воскликнула Мила, оторвав руки от лица.

— Это, — торжественно объявила Акулина, — Дремотный малоцвет. Я его случайно в подвале нашла. Наверное, домовые спрятали.

Стебелек был тоненький, золотистый и прозрачный, а вместо цветков на нем росли странные бутоны, как будто сделанные из желтой упаковочной бумаги, только очень тонкой и изрядно помятой. Акулина поставила горшок на стол, бутоны шевельнулись, и Мила услышала тихое шуршание.

И правда, как бумажные, подумала она. Акулина тем временем подтянула к себе ближайший стул и без сил опустилась на него, вытянув вперед ноги.

— А зачем он нужен? — спросила Мила, с интересом рассматривая странное растение.

— О-о-о! — протянула Акулина. — Это ценный цветочек. И редкий. Волшебнику его достать практически невозможно.

— Как это? — поразилась Мила; она-то думала, что для волшебников — разумеется, взрослых — нет ничего невозможного.

— Видишь ли, Дремотный малоцвет выращивают домовые, — пояснила Акулина, — семена есть только у них. Когда им нужно навести в доме порядок — если все уж очень запущенно — они рассыпают порошок дремоты по всему дому и… Хлоп! Сладких снов! Вся семья обезврежена. Некоторые — только вообрази! — просыпаются и о каких-то магнитных бурях начинают рассуждать.

— А если люди сами следят за уборкой, — спросила Мила, — то, получается, что домовые без дела сидят, что ли?

Акулина рассеянно воззрилась на Милу.