Мила Рудик и загадка Сфинкса

Тут что-то с чавканьем шлепнулось на пол позади нее. Мила обернулась и увидела… половую тряпку.

«Чистить, чистить…», — пропели невидимые голоса.

Мила вдруг подумала: а ведь призракам, наверное, известно все, что происходит в стенах театра. В таком случае, они, вполне вероятно, знают, что это не она испортила представление Поллукса Лучезарного. Но, однако же, если и знают, то никому ведь не рассказали. Почему?

Мила вспомнила о черном морионе в перстне Лютова. Похоже, она все-таки угадала и в его кольце находится именно черный морион — камень, дающий власть над миром мертвых. А призраки, хоть и находятся в мире живых, но они не живые — они мертвые. Вполне вероятно, что они просто не могут рассказать правду, даже если бы и хотели, потому что вынуждены подчиняться черному мориону. Тогда непонятно, зачем они ей помогают.

«Может, просто сочувствуют мне, — подумала Мила, — и решили оказать услугу?»

— Э-э-э… Спасибо, — поблагодарила Мила, растерянно озираясь по сторонам: странно было благодарить того, кого не видишь. Однако, набравшись смелости, добавила: — Вот бы еще ведро с водой.

Она даже не удивилась, когда с другой стороны раздался громкий лязг, а следом — всплески воды. Мила обернулась и увидела обычное цинковое ведро с водой.

— Спасибо. Вы очень любезны, — стараясь быть как можно вежливее (кто знает, сколько лет этим призракам и к какому обращению они привыкли), поблагодарила Мила.

Она закатила рукава школьной кофты, взяла в руки ведро, тряпку и подошла к островку-сцене.

— Ну, приступим.

На отмывание сцены от мерзкой коричневой гадости ушло целых полчаса. Но когда Мила закончила, сцена сияла чистотой. Довольная своей работой, Мила встала с колен и отставила в сторону ведро, бросив рядом тряпку. Ведро и тряпка тут же исчезли.

Мила подумала, что Лучезарный должен быть доволен результатом, и тут же ее охватила растерянность — профессор не сказал, когда придет, чтобы проверить, как она выполнила задание. Ну и сколько Миле его тут ждать? Может, пойти самой поискать? Но она ведь понятия не имеет, где его искать. Да еще не хватало, чтобы он пришел, когда она будет бродить в поисках него по театру, и решил, что она самовольно ушла, не дождавшись, когда он сочтет, что она свое наказание отработала.

В этот момент скрипнула дверь. Мила, обрадовавшись тому, что это, должно быть, Поллукс Лучезарный, обернулась и… горло сжалось от ощущения острой опасности, а по ногам прокатилась холодная волна.

В дверях стоял человек. Его лица Мила не видела, но длинные волосы и долгополая накидка, вздувшаяся от ворвавшегося сквозь открытую дверь сквозняка, показались знакомыми.

— Профессор Лучезарный? — позвала Мила, хотя и помнила, что когда профессор был здесь, на нем не было накидки.

Человек не отозвался и шагнул по направлению к Миле. Его длинная, но смазанная и нечеткая от тусклого освещения тень двоилась на деревянном полу партера. И тут Мила вспомнила: она видела его! Она видела этого человека в Алидаде, когда вампир Острик пытался ее укусить. Ромка считал, что это был или сам Острик, или иллюзия, созданная вампиром, чтобы отвлечь Милу. Но ведь сейчас перед ней не мог быть господин Острик! Это было невозможно! Сейчас был день, и на улице еще не зашло солнце — Острик не мог покинуть Алидаду до захода солнца. Но Мила, наблюдая как неизвестный медленно приближается к ней, могла поклясться, что это именно его она видела в Алидаде при свете тусклого фонаря. Но если это не Острик, то кто же?

— Кто вы? — спросила Мила, отступая на пару шагов назад. Она почувствовала, как ее голос испуганно дрогнул.

Незнакомец не ответил и даже никак не отреагировал на ее вопрос. Не замедляя шаг, не оборачиваясь по сторонам, он целенаправленно шел прямо на нее. Мила снова отступила назад и вдруг заметила, как раздвоенная тень легла на ее одежду, руки, лицо. От страха внутри все сжалось, а дыхание застряло в горле, причиняя боль. Превозмогая страх, Мила вытянула вперед руку с перстнем и дрожащим голосом предупредила:

— Не подходите ко мне, кто бы вы ни были! Я использую кольцо! Я серьезно!

Карбункул налился красно-рубиновым сиянием, но неизвестный не обращал на это никакого внимания, продолжая наступать. И тут вдруг Мила поняла, что не может вспомнить ни одного заклинания, даже самого простейшего. Она пятилась назад и отчаянно напрягала память, но все было бесполезно. В голове у нее вдруг стало совсем пусто, а в груди заколотился страх, похожий на бой барабанов.

И в этот самый момент за ее спиной раздалось ужасное шипение, от которого у Милы волосы на голове встали дыбом. Мила резко обернулась, и глаза ее невольно расширились от увиденного. В воздухе, в нескольких метрах от нее, застыли привидения. Мила не различала ни их лиц, ни их одежд. Это было невозможно — их было слишком много. Их было несколько сотен! Сквозь голубовато-сизую, прозрачную стену из привидений можно было различить очертания лож.