Милая фрекен и господский дом

Надежды на выздоровление было мало, и врач решил пойти на крайнюю меру — сделать операцию. Послали за повивальной бабкой и за другой женщиной, умевшей ходить за больными. Врач усыпил Катрин и пробил череп за ушком; там оказалась опухоль, давившая на мозг, и ее удалили. Вечером на короткий миг девочка пришла в сознание и посмотрела на мать, а ночью ей стало хуже. Боли усилились, она опять погрузилась в беспамятство. Врач и женщины далеко за полночь сидели над ней, а обессиленная мать уснула. Наконец врач распрощался и попросил женщин зайти к нему утром. Ночь была страшная. Девочка металась в жару. К утру у нее появились судороги. Послали за врачом. Когда он пришел, мать держала ее на коленях. Девочка была мертва. Врач вернулся домой.

Путь его лежал мимо господского дома. В этот ранний утренний час жена управляющего, выглянув из окна, спросила:

— Как чувствует себя сегодня маленькая Катрин Хансдоуттир?

— Она умерла, — ответил врач, продолжая свой путь.

Тогда жена управляющего вошла в свою комнату и тщательно нарядилась. Она надела исландский костюм и черную бархатную шляпу с кисточкой. Фигурой она походила на мать; с годами она также располнела, у нее заметно увеличился живот, каштановые волосы уже были тронуты сединой, но с каждым годом она становилась солидней и почтенней, и, где бы она ни появлялась, сразу было видно, что идет настоящая благородная исландская дама.

Туридур послала в контору за мужем, она велела ему побриться, надеть визитку, крахмальный воротничок и черный котелок. «Умерла маленькая Катрин Хансдоуттир». Затем она велела прислуге открыть калитку, ведущую в дом Раннвейг, и снять заржавленную колючую проволоку. Накинув черную шелковую шаль, жена управляющего взяла мужа под руку, и они вышли из дома. Они шли рука об руку через светло-зеленый выгон под лучами весеннего солнца, в трауре, молчаливые, чинные.

Приказчик Ханс открыл им дверь. Управляющий оставил шляпу и эбонитовую черную палку с блестящим набалдашником на столе в передней и нерешительно последовал за женой в спальню. Раннвейг как раз кончила одевать покойницу. Она стояла у ее изголовья, заплаканная, убитая горем, когда на пороге появилась сестра, внушительная и важная.

Говорят, что отец богов когда-то созвал к себе на пир богинь судьбы. Все они знали друг друга, за исключением двух, которые не встречались раньше. Кто были эти богини? Одну звали Искренность, а другую Приличие. Такой пир состоялся сегодня. Сегодня встретились эти две богини, они приветствовали друг друга поцелуем перед лицом всемогущего бога.

Труп маленькой Катрин Хансдоуттир был залогом их примирения.