Милая маленькая ложь

— Полагаю, я не совсем понимаю, надо ли мне это. Меня окружали богатые люди, которым не нужно дважды думать о счетах или стипендиях, или о том, как они собираются воплощать свои мечты, когда закончат колледж. В клубе было так много… экстравагантности, и никто, казалось, не задумывался об этом дважды. Между тем, я даже не думала о том, чтобы купить выпивку.

Тетя Патриция мягко улыбается.

— Деньги не имеют значения, когда речь идет о том, как ты хочешь прожить жизнь.

Я одобрительно киваю.

— Я знаю. И честно говоря, я благодарна, что у меня вообще есть такая возможность. Я просто… даже в школе я чувствовала себя немного самозванкой. Ты понимаешь?

Подойдя ко мне, тетя нежно касается моей щеки.

— Разве это имеет значение, если учеба в Роузхилл поможет твоей мечте стать балериной осуществиться?

— Нет, — говорю я. — В конце концов, важна программа. Она гораздо интенсивнее всего, что я могла бы найти, и талант вокруг меня невероятный. Это определенно поможет мне стать лучшей танцовщицей.

— Хорошо. — Тетя слегка гладит меня по лицу. — Кстати, Клара кое-что нарисовала для тебя. — Она шаркает к кухонному столу и берет карандашный рисунок.

Мое сердце тает при виде двух фигурок, одетых в розовые пачки, одна высокая и светловолосая, другая невысокая с черными волосами. Они улыбаются мне, держась за руки. Слезы наворачиваются на мои глаза, когда я улыбаюсь, и с моих губ срывается полный эмоций всхлип.

— Она хорошая девочка. — Говорит тетя Патриция, ее русский акцент становится сильнее из-за ее собственных эмоций. — И она очень любит свою маму.

Я киваю, прижимая пальцы к губам, глядя на очаровательный рисунок.

— Она сказала, что уснет, только если я пообещаю, что ты зайдешь к ней, как только вернешься домой.

Я притягиваю тетю в объятия, обхватывая руками ее невысокое тело.

— Спокойной ночи, тетя, — выдыхаю я. Затем я на цыпочках крадусь к комнате моей маленькой девочки и приоткрываю дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь.

Осторожно закрыв дверь, я жду, пока не услышу ее легкий щелчок. Затем я поворачиваюсь, чтобы на ощупь пройти через тусклую комнату, освещенную только крошечным ночником-балериной, который вращается на своем столбе. Клара спит, положив свой маленький кулачок на щеку. Ее губы образуют идеальную букву «О», когда она дышит ртом, тревожа ее черные кудри, падающие на ее лицо.

Опустившись на колени у изножья ее кровати, я откидываю ей волосы назад и нежно целую в лоб. Она так крепко спит, что не шевелится. Мне кажется, мое сердце вот-вот разорвется от безоговорочной любви, которую я испытываю к своей маленькой девочке. Что бы я ни думала о Николо, я никогда не могла бы злиться на то, что он благословил меня такой милой, любящей маленькой девочкой. Она может быть озорницей, но в ее теле нет злой кости, и я благодарю Бога за нее каждый день. Через несколько коротких месяцев ей исполнится четыре года, и меня поражает мысль о том, как быстро она растет. Моя малышка. Когда-то она была такой крошечной, что помещалась на сгибе моей руки.

— Спокойной ночи, любовь моя, — шепчу я, целуя ее в макушку, прежде чем встать и осторожно на цыпочках вернуться к двери.

В главной комнате квартиры свет уже погашен, и единственный свет в коридоре в мою комнату освещает мне путь. Моя тетя, должно быть, сразу легла спать, когда я пошла навестить Клару. Не могу сказать, что я ее виню. Кровать сейчас звучит очень хорошо.

Но сначала я чувствую желание смыть весь пот и грязь из ночного клуба.

Проскользнув в ванную, я включаю душ и раздеваюсь, пока вода не нагреется. Как только она становится достаточно горячей, я захожу в ванну и задергиваю занавеску. Приятно смывать пот и запах тела, оставшиеся от всех этих тел, тесно прижавшихся ко мне. Хотя это, безусловно, было необычно для меня, в итоге я получила приличное удовольствие. Откровенная сексуальность заинтриговала меня, и теперь, когда я одна в тишине собственного дома, я начинаю осмысливать все, что увидела.

Танцоры, выступавшие высоко в стеклянных клетках, были действительно чем-то, что стоило увидеть, их тела извивались и искажались в прекрасных эротических позах. Как только я преодолела первоначальный ужас от того, что может с ними случиться, если они упадут, я смогла оценить их спортивные способности.

Но более того, я обнаружила, что меня интригуют публичные проявления чувств, например — пара целующиеся за столиком прямо за краем танцпола, их руки так свободно исследующие друг друга. Моя жизнь была настолько структурирована и дисциплинирована, что я никогда не знала такого чувства освобождения, — не за исключением моей единственной ночи с Николо.