Милая мятежница

Ларк вспыхнула. Она вспомнила интимные сцены в Кенилворте, свидетелем которых Томас мог быть. Эта тема была ей неприятна, и она поспешила перевести разговор.

— Ты хотел украсть секрет Стоука, чтобы разбогатеть?

— Точно. И поверь, разбогател бы, но только в случае его смерти. Как я уже говорил тебе, узнай он о том, что я раскрыл его тайну, он бы убил меня. Если бы Стоук умер, ко мне приезжали бы сеньоры со всего света и платили за мечи любую назначенную мной цену. Да что там деньги… Чтобы получить такой меч, они кланялись бы мне в пояс! — В глазах Томаса сверкнула ненависть. — Богатые и знатные прежде не замечали меня. Что ж, им придется познакомиться со мной поближе — хотят они того или нет. Открыв свою оружейную мастерскую, я не буду больше работать на грубых, невежественных лордов и потакать их прихотям. Я не стану ездить по их полям, понукая нерадивых работников, потому что их земли перейдут ко мне!

Дверь в мастерскую распахнулась.

— Милорд… Там Блэкстоун! Он приближается. — В дверном проеме появился человек бандитского вида. Взгляд его остановился на Ларк. Это был взгляд душегуба, в любой момент готового лишить человека жизни.

— Он один, как я требовал от него в своем послании?

— Похоже, да.

— Вот и славно.

Ларк с ужасом наблюдала за тем, как Томас, надев толстые кожаные перчатки с раструбами и прихватив пару щипцов, направился к горну.

— Хочу, так сказать, слегка накалить обстановку. Прежде Блэкстоуну удавалось избегать тех болванов, которых я нанимал, чтобы убить его, но теперь я займусь им сам. — Томас выхватил из пылающего горна горящее полено и швырнул его на середину комнаты. Вслед за первым последовало второе. Затем третье. Взяв мехи, злодей начал раздувать огонь.

Фррр… Огонь разгорелся почти мгновенно и начал лизать желтыми языками ветхие стены старой мельницы. Он пожирал все — полы, верстаки, лавки.

— Кажется, мне пора уходить. — Томас прикрылся рукавом от нестерпимого жара и выбежал из мастерской.

От дыма у Ларк защипало глаза. Каждый глоток воздуха давался ей с великим трудом, а языки взметнувшегося вверх пламени хотя и не доставали пока до клетки, но с каждой минутой все больше нагревали металлические прутья ловушки.

Девушка закашлялась до слез, затем, изогнувшись, взглянула на дверцу клетки. На дверце висел большой висячий замок, перевитый железной цепью.

Расширившимися от ужаса глазами Ларк наблюдала за гудящим пламенем, обступившим ее со всех сторон.

— Пресвятая Дева, — шептала девушка, — только бы сюда не вошел Стоук!

Стоук придержал коня на тропинке, ведущей к мельнице, и осмотрелся. Старую мельницу не было видно из-за густого подлеска, но над кронами деревьев вился подозрительный дымок. Стоуку стало жутко. Он знал, что ему приготовлена ловушка: отец Амори прочитал ему послание неизвестного злодея:

«Приходи один на старую мельницу близ Кенилворта. Твоя жена в моей власти».

Пришпорив коня, Стоук поскакал вверх по склону, огибая заросли. Как только он выбрался на открытое место, его взгляду предстали желтые языки пламени, пробивавшиеся сквозь ветхую крышу строения. Охваченный ужасом, Стоук направил коня к протоке, пробегавшей рядом с мельницей. Соскочив с коня, он несколько раз погрузился с головой в холодную воду, после чего побежал к пылающему зданию.

Стоук изо всех сил старался не смотреть на рвавшиеся из-за двери языки пламени. Он знал: стоит ему только сосредоточить взгляд на огне, как силы оставят его. Поэтому следовало сконцентрировать внимание на Ларк. Обернув голову мокрым плащом и дернув за ручку двери, Стоук ворвался в охваченную огнем мастерскую. Испепеляющий жар обрушился на него как удар боевой палицы.

— Ларк! — крикнул он, перекрывая голосом рев бушевавшего в помещении пламени.

Господь Вседержитель, да где же она? Среди жарко полыхавших стропил, стен, перекрытий и рассыпавшихся снопами во все стороны искр ничего нельзя было разобрать.

Стоуку чудилось, будто он вновь оказался в охваченном пламенем Кенилворте, а в его ушах снова и снова отзывались эхом крики отца и матери, горевших заживо. Жар объял Стоука, пламя лизало его ноги… А он все бежал и бежал, охваченный единственным желанием — поскорее вырваться из этого кромешного ада.

Стоук уже повернулся, чтобы сломя голову убежать с мельницы, когда услышал голос Ларк:

— Стоук! Не входи сюда. Ты погибнешь. Уходи отсюда скорей!..

Ларк! Он же должен ее найти! Как он забыл об этом? Отгоняя терзавшие его душу воспоминания, Стоук бросился в глубь мастерской.

— Ларк! Ларк, отзовись! Где ты?

Сквозь стену огня и дыма он увидел висевшую под потолком маленькую тесную клетку, в которой, скорчившись, лежала на боку Ларк. Внизу, прямо под клеткой, бушевало пламя, пожиравшее доски пола.

Взгляд Стоука упал на железную цепь, на которой висела клетка. Она была прикреплена к подпиравшей потолок балке, тоже объятой пламенем. К счастью, свободный конец цепи свешивался с противоположной стороны стропила. Если бы он только мог до него дотянуться!