Милая обманщица

Антон снимает презерватив и выбрасывает его куда-то на пол, затем тянется к нижнему краю кровати за одеждой, но замирает уставившись на меня. Я делаю вид, что не замечаю этого, и он ложится обратно ко мне, уперевшись локтем рядом с моим лицом.

— Что? — ловлю его вопросительный взгляд.

— Ты говорила, что ты девственница.

— Я сказала, что у меня не было секса. Это не одно и то же, — отвожу глаза в сторону и, не найдя ничего интересного, изучаю люстру на потолке.

Антон ложится рядом. Видимо, передумал одеваться. Он молча гладит меня по щеке, мягко касаясь фалангами пальцев и о чем-то размышляя.

Через пару минут он встает, включает настольную лампу, ищет что-то на столе Полины и возвращается ко мне с салфетками. Я с интересом наблюдаю за тем, с каким заботливым лицом он стирает помаду с моего лица.

— Ты жалеешь о чем то, что собирался сделать? — я первой прерываю затянувшееся молчание.

— Как можно жалеть о том, что еще не сделал? — Антон ложится рядом, положив одну руку под голову, а второй берет мою руку и сплетает наши пальцы. Я замечаю, как сильно контрастируют оттенки наших тел.

— Представь, что тебе нужно сделать что-то плохое, и у тебя нет выбора.

— Так ты сейчас говоришь о совести?

— Да, тебя часто мучает совесть? — перефразировала я свой вопрос.

— Разве ты не знаешь, что у меня ее нет? — смеется он.

— О да, я наслышана об этом.

— Пожалуйста, скажи, что этот вопрос не имеет никакого отношения к сегодняшнему вечеру.

— Конечно же нет, — провожу кончиками пальцев по его лицу. Он берет мою руку и отводит ее немного в сторону, чтобы лучше рассмотреть ладонь. Видимо, заметил шрамы, но не стал никак это комментировать.

— Я делал всякое, — неуверенно начинает Антон. — По пьяни в основном. Отец всегда откупался деньгами и договаривался, я же думал, что мне можно все. Но два года назад он ушел.

— Ты винишь себя в этом?

— Я слышал их разговор с мамой. Он сказал, что не знает, в кого я такой, что он больше не собирается терпеть это дерьмо и лучше начнет все с начала с нормальной семьей, — в его голосе слышны тоска и разочарование.

— От этого был какой-то эффект?

— Безусловно. До меня наконец дошло, что пора бы и притормозить.

— А что такого ты сделал? — продолжаю усыпать его вопросами. Моя пьяная голова не понимает, что это не совсем тактично с моей стороны.

— Тебе лучше не знать.

— Почему?

— Ты возненавидишь меня, я уверен.

— Может поэтому мне и стоит знать?

Антон переворачивается на спину и молча смотрит в потолок. Ответа я не дождусь, поэтому продолжаю свой допрос дальше.

— Какое-то предупреждение уже было, раз Сережа так боялся за тебя в тот день?

— Наверно, он говорил о том, что, если на меня заведут дело, туда приплетут и старые заявления.

— Так ты сказал, что твой отец разобрался со всем.

— Да, но его уже нет. И мне кажется, тот дотошный полицейский не упустит подобного шанса.

— Тебе страшно? — я провожу пальцами по его груди вверх до подбородка и поворачиваю его лицо в свою сторону.

— Нет, — усмехается он, глядя мне в глаза.

— А как же дела с хоккеем?

— Это не выйдет за рамки нашей команды. Не бойся, меня не выгонят. Видишь ли, я ценный игрок, — самодовольно замечает Антон.

— Зачем тогда тебя убрали с игр?

— Воспитательная мера, — он запускает пальцы в мои волосы и коротко целует в губы. — Не переживай, все будет хорошо.

О нет, милый. Наслаждайся последними счастливыми моментами. Скоро я превращу твою жизнь в ад.

Антон встает, одевается и укрывает меня пледом.

— Может, тебя отвезти домой?

— Нет, я останусь. Не переживай, я буду хорошо себя вести.

— Ладно, — он наклоняется ко мне, чтобы чмокнуть в лоб. — Спокойной ночи.

Когда он уходит, я сворачиваюсь в клубок и жду, когда придет Полина. Подруга не заставила себя долго ждать.

— Только не говори мне, что у вас был секс на моей кровати, — начинает она возмущаться, как только переступает порог комнаты. — Боже мой, Ника, с тобой все хорошо?

Я лишь киваю, не поднимая глаз.

— Почему ты это терпишь? — она показывает на меня обеими руками.

— Он мне нравится. Я думала, что он будет мягким, нежным, осторожным. А он… Не говори никому, пожалуйста, — я сажусь на кровать, сильнее укутываясь в плед. — Как дела с Сережей?

— Мы расстались, — Полина садиться рядом. Кажется, она вот-вот расплачется.

— Не расстраивайся, Поля, — я обнимаю ее, забыв о том, что под пледом на мне нет никакой одежды. — Вряд ли он простил бы измену.

— Откуда ты знаешь?

Вот дерьмо. Она же так и не рассказала мне, что между ними произошло. Но я рада за Сережу. Хоть у кого-то все в порядке с головой. Полина его не заслуживала.

— Антон сказал.

— Так это он испортил мою машину! — неожиданно для меня восклицает она.

Я не знаю, как на это реагировать.

— Не говори никому, умоляю. Он убьет меня, если узнает, что я проболталась. Прошу, я могу дать тебе деньги, — хватаю ее за руки и начинаю трясти.