Милая обманщица, или Гувернантка из трущоб

— Я не хочу, чтобы ты была сумасшедшей! Пожалуйста, Эльтария!

Он тихонько плакал, прижавшись лицом к моему плечу, я и погладила его лохматую голову.

— Все хорошо, малыш. Утром все исчезнет.

Я всматривалась в темноту, прислушивалась к незнакомым звукам. Было слишком тихо для города, слишком странно.

Мальчишка наконец затих. Видимо, заснул. А я не могла, хотя очень хотела. Мне было страшно. Вдруг, я не проснусь, а наоборот, умру? Вдруг сойду с ума или забуду, кто я?

«Меня зовут Настя. Анастасия Александровна Высоцкая. — повторяла в уме. — Я учитель истории и обществознания. Меня зовут Настя…»

К рассвету я наконец-то провалилась в сон.

3

Кто-то толкнул меня в бок:

— Вставай, Тари, — раздался голос у самого уха. — Нам работать пора, ты и так неделю с жаром пролежала.

Я приоткрыла глаза, пытаясь осознать происходящее. За окнами пылал рассвет, и в комнате было более-менее светло. Я резко поднялась, оперлась на ладонь, рассматривая уже немного знакомую обстановку. Мой план не сработал — уснув, я не оказалась дома.

— Где я? — спросила мальчика.

— Дома, — пожал он плечами.

Я кивнула. Посмотрела в окно. Напротив виднелись крыши трех или двухэтажных зданий. С черепицей, как на старых европейских домах.

— Ладно, — выдохнула я. — А дом где?

— В Нильваре, — захлопал ресницами Килли.

— Где? — поморщилась я.

— В Нильваре — столице Саргонды.

Не помню ни таких стран, ни столиц. Пацан боялся, что я с ума сойду? По-моему, это ему стоит беспокоиться.

— Что ж, мне надо идти, — сказала я, вставая с постели.

Не стоит задерживаться здесь, каким образом бы я сюда не попала. Надо выйти на улицу, осмотреться и найти способ вернуться к себе домой.

Взгляд упал на собственные руки. Тонкие, совсем детские пальцы. Грязная кожа. А маникюр? Что с моими ногтями?! Перевернула — вся кожа в мозолях.

Стало как-то нехорошо, голова закружилась. Я опустила взгляд на ноги, который торчали из-под сорочки. Приподняла подол и ахнула. Тонкие, с угловатыми коленями ноги были так же перепачканы.

— Что это такое? — прошептала испуганно.

— Что с тобой, Эльтария? — спросил мальчик.

— Где тут зеркало? — выпалила я.

— Насмешила, Элька, — хихикнул ребенок. — Какое зеркало у нас? Где бы мы столько деньжищ на него взяли?

Я посмотрела на него. На странную заштопанную и залатанную одежду, на дырявые ботиночки. Мальчишка был чумазый с ног до головы, волосы торчали лохматыми прядями в стороны. Выглядел он так, будто в какой-то деревне в тайге жил у родителей-сектантов и никогда не мылся.

— А где можно посмотреть на себя?

— Могу таз дать, мама его вчера начистила. Глядишь, чего и увидишь.

— Неси!

Килли притащил мне тазик из соседней комнаты. Я глянула в его натертое днище и вскрикнула. Таз с грохотом упал на пол.

— Ты чего, Тари? — испугался мальчик. Поднял таз, сунул мне его обратно в руки.

— Это не я, — испуганно прошептала.

— Ты, — мальчик испугался еще больше. Он отошел от меня на пару шагов и опасливо поглядывал.

Я снова подняла «зеркало», рассматривая совершенно незнакомое лицо. И ладно бы, если бы проблема была только в темных кудрях и зеленых глазах, которых отродясь у меня не бывало. Но лицо то было детское!

Огромными блестящими глазами на меня смотрела худая девочка лет двенадцати. На лице ее застыл ужас от осознания происходящего.

— Я умерла, — констатировала я.

— Нет, Тари. Ты живая, — нахмурился мальчик. — Мы думали, что умрешь. Уж сильный жар у тебя был, ты бредила. Все про какую-то гору твердила, про какой-то «телафонь». А потом затихла, но жар спал.

Волосы на спине встали дыбом. Точно, я умерла там, на горе, из-за попытки поймать связь на телефоне. И возродилась здесь, в теле девочки, которую забрала какая-то болезнь. Невероятно.

— А ты кто? — спросила осторожно.

— Киллиан же, — мальчик сложил руки на груди. — Твой брат.

— Ясно, — кивнула я и снова посмотрела в таз. Может я все же брежу? Не вышла из комы? Или ловлю галлюцинации, лежа под выступом скалы?

— Идем уже, Тари, — мы так не успеем нормально денег заработать. — Рой нас вечером прибьет. Он и так зол, что ты несколько дней не могла работать.

Я была в таком шоке и растерянности, что не стали ни спорить, ни сопротивляться. Киллиан дал мне какое-то жуткое потрепанное платье, и я надела его. Вместе мы прошли сначала в соседнюю комнату. Там лежал большой тюфяк, как тот, на котором я проснулась. В углу был очаг. Рядом стоял деревянный стол и такие же стулья, сверху стояла деревянная посуда. Все было ужасно грязное, обветшалое. В воздухе витал запах нищеты.

Мы направились к двери и оказались в узком коридоре с несколькими дверьми, спустились по лестнице с переломанными ступенями и оказались в тесном проулке.

Всюду была грязь, слякоть, стоял ужасный запах. Между деревянными двухэтажными домами, как тот, из которого мы вышли, были натянуты веревки и сушились белье и одежда: серое, коричневое и черное тряпье. В одной из луж лежала свинья, а неподалеку от нее паслись куры. Я так и застыла на пороге, не решаясь идти дальше.

— Доброе утро, Клара! — махнул рукой Киллиан, и я повернулась в ту сторону.