Милая плутовка

— Что?! — взвизгнула Джорджина и повернулась к брату, не в силах поверить тому, что услышала. — Клинтон, это несерьезно! Ведь ты не хочешь принять его в семью! Разве не так?

— Это к делу не относится. Ты выбрала его…

— Я не выбирала! И он не женится на мне… — Внезапно она повернулась и устремила на Джеймса долгий взгляд, в котором появилась некоторая неуверенность. — Так ведь?

— Конечно, нет, — ответил он запальчиво, затем после некоторого колебания спросил: — А ты хочешь этого?

— Разумеется, нет. — Эти слова за нее сказала гордость, ибо Джорджина вполне отдавала себе отчет в том, что чувствует Джеймс. — Она повернулась к братьям. — Думаю, что это решает дело.

— Дело было решено уже тогда, Джорджина, когда ни ты, ни капитан об этом не подозревали, — сказал Томас. — Сегодня вечером вы поженитесь.

— Это ты все спровоцировал? — набросилась она на Томаса, внезапно вспомнив о своем утреннем разговоре с ним.

— Мы делаем это только ради тебя.

— Но мне это не нужно, Томас! Я не выйду замуж за человека, который не хочет жениться на мне!

— Никто не спрашивал меня, хочу ли я тебя, малышка, — с некоторым раздражением сказал Джеймс. — Из тебя получилась бы отличная содержанка.

Джорджина ахнула. Ее братья отреагировали более выразительно.

— Негодяй!

— Ты на ней либо женишься, либо…

— Да, я знаю, — не дал закончить угрозу Джеймс. — Вы пристрелите меня.

— Мы сделаем кое-что похлеще, — зарычал Уоррен. — Мы сожжем твой корабль!

Джеймс выпрямился на диване, услышав слова Клинтона.

— Мы уже послали людей разыскать место стоянки твоего судна, поскольку в порту его нет, иначе мы бы знали об этом.

Джеймс поднялся на ноги, когда Уоррен снова заговорил:

— Отдано распоряжение задержать команду и передать ее губернатору, чтобы всех повесить.

В установившейся после этого тишине внезапно прозвучал голос Бойда:

— Вы считаете, что мы должны повесить мужа Джорджи? По-моему, это несправедливо — вешать зятя.

— Повесить? — воскликнула Джорджина, до которой лишь сейчас дошел смысл сказанного. — Да вы никак все рехнулись!

— Он сознался в том, что был пиратом, Джорджи, и я уверен, что корабли «Скайларк лайн» не единственные его жертвы. Этого не сбросить со счетов.

— Черта с два! Он возместит убытки! Скажи им об этом, Джеймс! — Однако, повернувшись к Джеймсу за подтверждением, она увидела гордо сомкнутый рот. — Томас! — взмолилась она, чувствуя, что ею овладевает паника. — Это не лезет ни в какие ворота! Речь идет о преступлениях, совершенных… много лет назад!

— Семь или восемь лет назад, — пожал плечами Томас. — Моя память может и подвести меня, но враждебность капитана Мэлори не позволяет это за — .

быть.

Джеймс засмеялся недобрым смехом.

— Теперь пущен в ход шантаж с целью принуждения! Угроза насилия и нанесения увечья! И эти паршивые колонисты называют меня пиратом?

— Мы лишь хотим направить тебя в суд, но поскольку Бойд и я единственные, кто может свидетельствовать против тебя…

Фраза не была досказана, но Джорджина поняла, что имеет в виду Томас. Если Джеймс не будет лезть в бутылку и согласится на взаимодействие, никакого суда не будет по причине отсутствия свидетелей. Она испытала даже некоторое облегчение, пока не заговорил Уоррен.

— Твоя память может быть отягощена сантиментами, Томас, — сказал он. — Но я своими ушами слышал признание этого человека. И будь я проклят, если не засвидетельствую это!

— Ваша стратегия потрясает воображение, янки. Поиск истины или мстительность? Или вы полагаете, что одно дополняет другое?

Язвительный юмор Джеймса лишь вызвал новый взрыв враждебности у Уоррена.

— Не может быть и речи о какой-то мстительности, если у меня есть что сказать, и не стоит этим прикрываться, Хоук. — Это имя было произнесено с подчеркнутым презрением. — Помимо тебя, здесь находится твое судно и твоя команда. Будет или нет выдвинуто обвинение против твоей команды, — это зависит от того, как ты себя поведешь.

Чтобы вывести Джеймса из равновесия, требовались совершенно невероятные усилия. Он с юных лет приучился сохранять на лице маску любезности, и заметить, что он начинает злиться, мог лишь тот, кто хорошо его знал. Но еще никто и никогда не угрожал его семье, а добрую половину своей команды он считал семьей.

Джеймс медленно двинулся к Уоррену. Джорджина вдруг заподозрила, что ее брат явно переборщил с угрозами, но и она не ожидала того, что затем произошло.

Да и голос Джеймса был обманчиво негромким и спокойным:

— Ты выходишь за пределы своих прав, когда хочешь арестовать мое судно и отправить команду под суд.

Уоррен презрительно фыркнул:

— Почему британское судно бороздит наши воды? И потом, судно подозревается в пиратстве. Так что мы действуем в рамках наших законов.

— В таком случае я тоже.