Милая Шарлотта (СИ)

Он загнал Филиппа в угол - с одной стороны были перила балкона, с другой кадка с чахлым апельсиновым деревом. Монтевиль действительно начал бояться: на пьяную голову смерть принять легко, но когда сознание проясняется, начинаешь вспоминать, что в жизни полно мелких удовольствий, отказываться от которых страсть, как неохота.

Этьен же словно обезумел - совершенно бледный, с налитыми кровью глазами, занес клинок шпаги над телом Монтевиля. Поздно проснувшийся у Филиппа инстинкт самосохранения неожиданно взял верх, и Филипп, запустив руку в кадку с пальмой, зачерпнул в ладонь песок, который немедленно швырнул в глаза Этьену.

Тот, выкрикивая ругательства, схватился за лицо и отшатнулся назад. Филипп же, понимая, что шутки кончились, и сейчас действительно решается, кто выйдет из этой комнаты живым, не замедлил вскочить на ноги и кинуться к своей шпаге. Резко повернувшись и ожидая увидеть, как Этьен снова заносит над ним оружие, он, однако, увидел другое.

Де Тресси, все еще протирая глаза, балансировал у самого края балкона, возле перил, доходящих ему до середины бедра. Еще один неловкий шаг - и он уже перевалился через перила.

- Тьенно! - вскрикнул, не успев подумать, Филипп и тотчас бросился к балкону - тот, кажется, успел ухватиться за кованую решетку.

Этьен действительно повис в воздухе, уцепившись за резные перила одной рукой - первый раз в жизни Филипп видел в его глазах страх. Впрочем. Уже в следующее мгновение, ладонь его соскользнула, и, вероятно, он бы полетел вниз, если бы Филипп не ухватил его за руку.

Упираясь ногами в перила балкона, Филипп, что было сил, тянул его руку на себя. Это было нелегко. В какой-то момент Монтевилю показалось, что у него не хватит сил, но, собравшись, он сделал еще один рывок, и Этьен, наконец, смог ухватиться и второй рукой за выступ балкона. Далее он уже сам подтянулся на руках, перекинул ноги и тяжело рухнул на пол рядом с Филиппом.

Оба часто и глубоко дышали, вымотавшись вконец.

- Вы весите непомерно много - вам следует меньше есть, - заметил Филипп, переведя дыхание.

- Я не просил вас меня вытаскивать… - вяло огрызнулся Этьен. - Здесь всего-то два туаза, я бы лишь ноги переломал.

- Да, но ваша туша примяла бы розовые кусты под балконом, я не мог этого допустить. - Филипп пытался шутить и сам осознавал, что это не кстати. Он сжал голову руками: - Господи, какой же я идиот… слабохарактерный идиот… Тряпка! Ты пытался меня убить, а я бегу на помощь как последний дурак.

- Что ты мелешь! Я никогда не пытался тебя убить… ну, до сего дня. Потому что ты мне выбора не оставил!

- Не лги! Я все знаю, ты нанял убийц, чтобы меня зарезали в переулке, как свинью! Зачем ты это сделал? Решил, что это и правда я подбросил тебе сундук с испанским золотом от заговорщиков?

Сморщившись, де Тресси поднялся на ноги и выплюнул зло:

- Ты мне осточертел, Филипп! Иди уже, наконец, и проспись! И не мели больше чепухи!

Он отряхнул жюстокор, подобрал свою шпагу и быстро направился к дверям.

Филипп же все еще тяжело дышал и не мог найти в себе силы подняться. И еще он думал о том, что Этьену, пожалуй, и правда нет нужды нанимать кого-то для убийства. И уж точно у него не хватит хладнокровия, чтобы лгать ему в лицо и достоверно делать вид, будто это не он.

И этот сундучок с испанскими дублонами… с чего бы Этьену вдруг участвовать в заговоре против короля? Что, если их действительно подбросил кто-то другой? Но зачем? Как-то странно это все…

Мысли его сбились, потому что Филипп в этот момент увидел женщину, стоявшую на лестнице и глядевшую определенно на него. Она была в белом одеянии с белокурыми волосами, струившимися по плечам. Прекрасная, словно лесная нимфа.

Разумеется, это была Жизель.

Сперва ему даже показалось, что это видение, призрак в потоке лунного света. Кажется, что она стояла здесь уже очень долго, но так и не сказала ни слова. Потом прекрасное видение все же развернулось и начало подниматься по лестнице, а вскоре исчезло из вида.

Тяжело поднявшись, Филипп не замедлил пойти следом.

Глава 53. В КАРЕТЕ

Уже не первый час Жоржетта покачивалась в карете вместе с бароном де Виньи и мсье Госкаром.

Сегодня днем барон прибыл в Фонтенуа - смотрел на Жоржетту исподлобья и, похоже, понимал, что не просто так она оказалась там раньше него. Потом барон неожиданно бросил всех и уехал - видимо в Седан, а Жоржетта разыскала Госкара и попытала хоть что-то выяснить о злополучном «доносе».

- Его Милость больше недели провел в гостинице под Орлеаном - дороги ужасно размыло, и он не мог продолжить путь. Там-то его и застало письмо, в котором были написаны Бог знает какие гадости о баронессе, - Госкар поморщился, - не знаю, что взбрело ему в голову, но он поверил и помчался сначала в Париж, а потом сюда.

Однако мсье Госкар выглядел мрачным и задумчивым: Жоржетте показалось, что его неистребимая вера в благочестие Шарлотты пошатнулась.

- Послушайте, - спросил вдруг Госкар, - вы ведь, соседствовали с баронессой, как и мсье де Руан, верно? Не замечали ли вы, что между ними… словом, есть что-то кроме дружбы?