Милая, у нас не будет развода (СИ)

— А я бы пришел бы на твою свадьбу и украл бы тебя. И знаешь что? — приближает свое лицо к моему, — наши бы лягушата в этом мне помогли. И давай остановимся. Мне не нравится этот разговор.

— Мне тоже.

— Никакого тебе развода.

— И тебе.

— Вот и договорились, а то в разводе мы бы устроили апокалипсис.

— Вероятно, — киваю я.

— И я думаю, что нам надо поторопиться к завтраку, а то апокалипсис начнут наши сыновья. Нельзя пропустить их первый завтрак для нас. А то нанесем их нежным подростковым душам травму.

— Согласна.

Сползаю с кровати, зеваю и опять потягиваюсь:

— И, кстати, дом они в наше отсутствие не разгромили.

— Им бы потом пришлось самим приводить его в порядок. Это после уборки у них мозги включились.

— Я так хотела им помочь, — захожу в ванную комнату. — Пожалеть.

— Нельзя мужиков жалеть.

— Я понимаю, но они для меня еще маленькие.

— Они и в тридцать для тебя будут маленькими, — Егор следует за мной.

— Да, — протягиваю ему зубную щетку. — И всегда буду хотеть укрыть крылышком и посюсюкать, но…

— Что?

— У меня есть ты, — подхожу к Егору вплотную и заглядываю в его глаза. — Ты меня ведь остановишь от мамского дурачизма?

— Да, такой план.

— Я бы тебя поцеловала, но у меня во рту не очень приятно.

— Ну и что?

— Давай все-таки зубы почистим? — складываю брови домиком.

— Тогда с тебя серьезный и основательный поцелуй.

— Договорились, — выдавливаю зубную пасту на щетку, которую торопливо сую в рот. Бубню, отвернувшись к зеркалу. — Предлагаю каждое утро начинать со свежего поцелуя.

— Да кто же против, — Егор приобнимает меня, прижимается сзади и ведет бедрами. — И, может, не только с поцелуев?

— Может быть…

Глава 31. Поехали домой переодевать трусы

— Ну, — Лидия замирает с ручкой и блокнотам, — с чем пришли?

Егор рядом развалился, как сытый довольный кот, который обожрался сметаны и заполировал все это красной икоркой.

— Моя жена сейчас сидит в трусиках, которые ей выбрал я, — Его расплывается в улыбке. — И пойдет в них на работу.

— Неудобные, пипец, — шепчу я и краснею.

— Но красивые, — Егор улыбается еще шире.

— Красивые, — соглашаюсь я и смотрю на Лидию. — Показывать не буду.

— И не надо, — делает быструю пометку в блокноте.

— Я взамен должен выучить фразу на турецком, — Егор пожимает плечами. — Я вроде как домашний тиран, но вынужден вестись на провокации ради красивых трусов.

— Идти на компромисс? — уточняет Лидия.

— Да, — киваю я и смотрю на Егора. — Это компромисс, милый. Мне восемь часов работать в неудобных трусах.

— Я же согласился на твою тарабарщину.

— Еще бы ты не согласился, — скрещиваю руки на груди.

— Ты меня доведешь до края, Инга. Я выучу турецкий и буду на нем с тобой скандалить, — Егор недобро щурится. — И не только скандалить.

А затем смотрим на Лидию. Я суетливо приглаживаю юбку на коленях, а Егор поправляет галстук.

— Еще сыновей строю, — он пожимает плечами. — Им очень не нравится, но выбора у них нет. И для меня стало открытием, что они умеют готовить солянку. Кухня, конечно, потом была будто после апокалипсиса, но талант у них есть.

— А вы что скажете? — Лидия смотрит на меня.

— А мне тяжело.

— В каком плане?

— Я хочу мальчиков поучать, давать советы, переделывать за ними, — шепчу я. — Показывать, как надо.

— Держитесь?

— Держусь, — киваю я. — И самое обидное, они сами учатся в процессе. Не нужны им советы от мамочки, которая все на свете знает и умеет. И вот вчера они уже учили меня?

— Да?

— Да, — вздыхаю я, — показали, как правильно открывать банку с огурцами. И я потерялась между гордостью и возмущением. Я, оказывается, всю жизнь неправильно банки открывала.

— Я тоже, — Егор цыкает. — И еще мне придется им игру покупать. Мои сыновья оказались упертыми.

— Прямо как ты, — хмыкаю я.

— Да ты тоже, знаешь ли, упрямая. За всю эту неделю не сорвалась и не побежала носы мальчикам вытирать.

— Я же обещала тебя поддержать, — пожимаю плечами. — И я не хочу, чтобы с нами потом жили два великовозрастных маменьких сыночка. У нас же планы на старость.

— Какие? — интересуется Лидия.

— Старческо-развратные, — тихо отвечаю я, но у меня все равно уши горят.

— И вас эти планы воодушевляют?

— Это вызов, — говорю я и поправляю волосы на затылке.

— Вызов?

— Да, — приподнимаю подбородок. — У моего мужа в восемьдесят лет не будет даже мыслей о шестидесятилетних молодухах.

— Кстати, о молодухах, — Лидия переводит взгляд на Егора. — Как с ними дела?

— Честно?

— Конечно.

— У меня сейчас все мысли заняты тем, как правильно проговорить ту тарабарщину, которую мне дала жена, чтобы не было смешно, — Егор хмурится. — Такими темпами у меня язык в узел свяжется. Это не так легко.

— Может, молоденькую репетиторшу нанять? — Лидия приподнимает бровь.

— Не те интонации будут, — Егор взгляда не отводит. — Мне не сладкое пур-пур-пур надо, делает паузу и рычит, — а ахрмыр-рррр-арррырарррр, — чешет щеку. — Как-то так.

— Да за ниточки в моей пятой точке нужно что-то впечатляющее, — капризно веду плечом.

— Вы стали друг другу больше доверять?

— Я еще боюсь, что мы можем все потерять, — шепчу я.