Милая затворница

Алекс вдруг поняла, что муж снимает с нее плащ, и тотчас же почувствовала, как холодный ветер продувает насквозь ее влажную одежду.

– О, мой плащ! – воскликнула она.

– Тихо, потерпи. – Он начал расстегивать пуговицы на ее амазонке.

– Не смей! – Она попыталась отстранить его руки.

– Дорогая, тебе нельзя оставаться в мокрой одежде. Потерпи минуту, и ты согреешься.

Ее обжигал жгучий холод, и она вся дрожала в одной сорочке и сапогах. Затем Алекс почувствовала, как что-то теплое и сухое легло ей на плечи. Снова подхватив жену на руки, Коллин прижал ее к себе и принялся растирать ей спину, пока дрожь не начала стихать.

– Бринн повредила ногу? – спросил он.

– Да.

– А Тор очень устал, – пробормотал Коллин. – Поэтому придется ехать медленно.

Усадив жену в седло, Коллин устроился позади, прикрыв ее ноги еще одним одеялом. Согревшись, Алекс посмотрела вперед и заметила мерцающие огоньки у ближайшего холма.

– Это гостиница? – спросила она, почему-то снова разозлившись на Коллина.

– Да. Примерно в миле отсюда.

Но они не проехали и нескольких минут, как в просвете между деревьями показался свет окон – неподалеку находился небольшой домик. Слава Богу. Значит, теперь она снова окажется в нормальных условиях, и ей вовсе не нужна помощь мужа.

– Спусти меня на землю.

– Что?..

– Я не хочу, чтобы ты помогал мне. Спусти меня.

– Алекс, на тебе почти нет одежды.

– Тем легче будет договориться о цене за комнату.

Смех Коллина еще больше разозлил ее, и она, высунув руку из-под одеяла, начала колотить мужа кулаком по колену.

– Успокойся, дорогая. Я был ослом.

– Конечно.

– Я был ужасным мужем.

– Мы уже говорили на эту тему, – отрезала Алекс.

Коллин ненадолго умолк, потом вдруг спросил:

– Что же ты собираешься теперь делать?

– Вернусь к себе домой, и мы оба будем счастливы.

– Я не буду счастлив, Алекс. Ты должна выслушать меня и поговорить со мной этой ночью, а утром я отпущу тебя, если пожелаешь.

– Правда? – Алекс старалась не показывать, что слова мужа больно задели ее. Она не ожидала, что Коллин может так легко отпустить ее, пусть даже он не хотел иметь такую жену. Но видимо, смирился с тем, что не сможет удержать ее. – Хорошо, мы поговорим, – согласилась Алекс. – Поговорим вечером. – Она пыталась не думать о том, что все-таки любит мужа и хочет остаться с ним, однако ничего не могла с собой поделать, не могла не думать об этом.

Когда они подъехали к гостинице, ветер немного утих и где-то рядом заухала сова. Алекс повернулась лицом к Коллину, их взгляды встретились, и она тут же почувствовала ужасную слабость, а сердце ее наполнилось болью. Она знала, что любит мужа, но он не любил ее.

Почему он не любил ее?

– Алекс, что случилось с Бринн? Она поскользнулась?

– Да, поскользнулась и начала хромать на правую ногу.

– Как долго ты шла пешком?

Она пожала плечами, коснувшись при этом его руки. Он привлек ее ближе к себе, и она не стала сопротивляться, сказав себе, что это в последний раз, хотя ужасно соскучилась по его объятиям.

Биение его сердца убаюкивало ее, и в какой-то момент она поймала себя на том, что трется щекой о его грудь. Коллин еще крепче прижал ее к себе: когда же он склонился к ней, чтобы поцеловать ее в губы, она почувствовала, что совсем размякла в его объятиях.

«Я просто замерзла, – убеждала она себя, как бы оправдываясь. – Но я должна оставаться неприступной».

«Однако ты всегда питала слабость к нему, – отвечал ей внутренний голос. – Всегда».

Наконец, собравшись с силами, Алекс отстранилась от мужа и отвернулась от него, словно обретая независимость. А через минуту-другую они достигли вершины холма, где находилась гостиница, из светящихся окон которой доносился громкий смех.

Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы заказать ужин с горячим чаем, позаботиться о Торе и перебинтовать ногу Бринн. Когда же Коллин наконец вернулся в комнату, он обнаружил, что его жена уже заснула, уютно устроившись на кровати. Лицо ее освещало пламя камина, и чувствовалось, что теперь она уже окончательно согрелась. Коллин невольно залюбовался ею; ему хотелось поцеловать ее, но он не решился – боялся ее разбудить.

Какое-то время Коллин стоял у двери, глядя на спящую жену. Ему было приятно находиться в одной комнате с ней; он всегда чувствовал себя счастливым даже от одного ее присутствия. Но как он сможет жить с ней в дальнейшем, если она способна покинуть его в любой момент? И что будет, если она устанет от него? Как сможет он быть счастливым с ней, если не имеет возможности воздействовать на нее?

Однако у него нет выбора. Она нужна ему, и осознание этого успокоило его.

Раздался стук в дверь, и Алекс тут же проснулась. Коллин впустил молодую служанку – та принесла ужин. Когда дверь за девушкой закрылась, Алекс сказала:

– Если ты подашь мне мою сумку, я достану свою запасную одежду и смогу переодеться.

– Да, конечно.

Алекс попыталась завернуться в одеяла, и Коллин, сообразив, что она нуждается в уединении, отвернулся, уязвленный тем, что жена скрывает от него свое тело. «Неужели она стала стыдиться меня?» – подумал он.