Милая

Несколько раз в году я возвращался в Детройт, чтобы повидать семью, и всякий раз давал себе зарок, что больше никогда не полечу. Три года назад я начал посещать психиатра, доктора Чёрта. Серьезно, такая фамилия. Мысль о том, зачем кому-то ходить к психиатру, у которого фамилия Чёрт, все еще озадачивает меня, но я пошел. Еще хуже было то, что его звали Адольф. Изумительно. Адди Чёрт. Как бы то ни было, Адди Чёрт порекомендовал мне особый вид психотерапии под названием «In Vivo», чтобы я победил свой страх перед полетами. Я должен был придумывать, а потом записывать все самые ужасные сценарии. Начиналось с ерунды: турбулентность, странные шумы, детский плач и раздраженные пассажиры. Потом мы продвигались вперед, неделю за неделей, до тех пор, пока я не стал сочинять истории о том, как мы огненным шаром падаем на землю, тела людей засасывает в иллюминаторы, кругом оторванные конечности, кровавое месиво, ну вы знаете. Адди записывал эти кошмарные истории, когда я читал их ему вслух, а потом снова и снова прокручивал запись, а я в это время съеживался, корчился, метался и переворачивался, и чуть ли не рыдал, как ребенок, лежа на его жуткой медицинской кушетке.

Очевидно, цель его состояла в том, чтобы я в конце концов пришел в нормальное состояние и перестал бояться мысли о катастрофе, много раз проиграв в голове все самые отвратительные сценарии. Мне это пользы не принесло, процедура была очень болезненной. Мне не следовало бы забывать о том, что это, черт побери, Адди Чёрт. Когда мы встретились в последний раз, он прописал мне ксанакс[46], сказав, что «In Vivo» малоэффективен как метод. Напоследок он сказал:

– Вот, Уилл. Это рецепт, на всякий случай. Постарайся не думать о смерти, и пара стаканчиков текилы тоже не помешают.

Стремительно поднявшись в самолет, я оглядел проход и сразу нашел свое место. А потом я увидел ее. Я увидел ее…

Мне показалось, что она спит, у нее в ушах были наушники-пуговки, а вокруг шеи – туристическая подушка. За секунду до того, как я подошел к ней, она взглянула на меня, и тогда у меня вырвалось:

– Привет! – Я замолчал, подыскивая слова и глядя ей прямо в глаза, поистине восхитительные глаза, из тех, в которые хочется погрузиться и поплыть. – Не хотите пересесть на место у окна? Оно в вашем распоряжении, если вы не против.

Она нахмурилась.

– Что? Уф, нет, спасибо.

Думаю, я ее разозлил. Господи, какая это была классная, красивая девушка, нет… прекрасная. Ее густые, шелковистые темные волосы были закручены на макушке в пучок. Я никогда не нервничал в присутствии женщин, но в тот момент я нервничал так, как никогда в жизни.

– Я ужасно боюсь летать, – сказал я ей. – Прошу вас, мне необходимо сидеть у прохода. Простите, вы не возражаете? Кстати, меня зовут Уилл.

Резко поднявшись с места, она схватила свои вещи. Избегая встречаться со мной взглядом, она подняла вверх руку и пробормотала:

– Да, хорошо, можете сесть здесь. Меня зовут Миа.

Перекладывая вещи на багажной полке, я напугал ее, бросив ее сумку на свое кресло. Она посмотрела на меня:

– Чувак, у тебя глаза есть?

– Извини, детка, мне нужно было освободить для нее место. – Она пожала плечами и притворилась, что не замечает меня, но несколько секунд спустя я поймал ее на том, что она искоса поглядывает на меня. Я точно раздражал ее.

Плюхнувшись в кресло, я посмотрел на нее и улыбнулся. Мой взгляд немедленно потянулся к ее розовым губам, к пухленькой нижней губе. Мне хотелось поцеловать эту губу взасос.

– Почему вы не попросили места у прохода?

– Ну, видишь ли, милая, мне нравится сидеть через ряд от аварийного выхода. Я перепрыгиваю через это кресло, выпрыгиваю в люк и через долю секунды соскальзываю по надувному трапу.

– Так почему бы не попросить места у аварийного выхода?

– Я не такой, поверь мне.

– Вот тебе на! Времена рыцарей давно прошли. В любом случае это не важно, наша жизнь – в руках этих, будем надеяться, трезвых пилотов и груды металла весом чуть не в полтонны, поэтому…

– Мы можем сменить тему? Мне кажется, ты не понимаешь. – Мне не хотелось затыкать ей рот, ее поддразнивание было мне приятно. Мне нравятся умные девушки с твердым характером. Но мои нервы не выдерживали. Я достал четки, купленные в сувенирном магазинчике в аэропорту, и начал отдирать от них ярлык. Она продолжала изводить меня своим мелодичным тихим голосом. Было трудно сосредоточиться на том, что она говорила, потому что я был загипнотизирован ею, совершенно очарован тем, как от нее пахло, ее глазами и губами.

Посмеявшись над ее очередной маленькой колкостью, я в конце концов повернулся и прошептал:

– Слушай, маленькая соблазнительница, ты как будто дразнишь меня, не так ли?

– Извини, – пробормотала она. Подмигнув, я наблюдал за ее реакцией. Она глубоко вздохнула, издав еле слышный звук, потом сглотнула и отвернулась от меня, но прежде оглядела меня сверху донизу и обратно.

Когда я запоминал правила безопасности, меня до смерти напугал голос пилота, подошедшего к громкоговорителю и сообщавшего, что мы готовы взлететь.