Милана Грей: полукровка (СИ)

— Нет, не подходит, — сказал продавец и потянулся за палочкой. Чуть задев меня кончиками пальцев, он широко распахнул глаза. Мужчина отдернул руку и поспешил к двери у шкафа. — Я знаю, что вам подойдет.

Я аккуратно положила палочку обратно в коробку. Крис Волдред что-то уронил, как я поняла по грохоту, и через пару минут вышел к нам со свертком папиросной бумаги.

— Ты же не думаешь? — удивился Джеймс.

— Думаю, — уверенно ответил мужчина. Его лицо было серьезным, и улыбка давно уже покинула губы.

Он раскрыл шуршащую бумагу и протянул мне кривую, посеревшую от пыли палочку. Я взяла ее за специальные выемки для пальцев, и она вспыхнула светом, пробивающимся сквозь отлетавший старый слой краски и пыли. Испугавшись, я вытянула руку, чтобы свет волшебной палочки не прикасался ко мне. Сияние погасло, и палочка показалась еще чернее.

— Ты уверен? — продолжал сомневаться Джеймс.

— Ты не видел?! Палочка ее.

— Простите, но что с этой палочкой не так? — вмешалась я.

— Она… — начал Крис Волдред.

— Ничего, — перебил его Джеймс. — Просто она очень старая.

Я согнула руку и изучила каждый изгиб черного дерева. Палочка была темнее сажи, кривая, изогнутая, как крюк.

Джеймс вроде успокоился:

— Сколько?

— Да я и не надеялся ее продать, забирайте так, — махнул рукой продавец.

— Передавай привет жене, — сказал мистер Логон и положил пару монет на стойку.

— До свидания, — попрощалась я, спеша выйти из магазина за Джеймсом.

Мы шли молча по длинным дорожкам, извивающимся вокруг низких домов, до следующего центра, в котором витрины магазинов были монотонны, тут даже асфальт казался серее, а холодный воздух пронизывающим.

— На, — протянул Джеймс мне мешочек, затянутый шнурком. — Купи все, что тебе надо.

Потом встретимся в кафе на том конце улицы.

— Хорошо, — сказала я, взяв зазвеневший кошелек.

Джеймс ушел с моим чемоданом, а я зашла в магазинчик «Все для душа и души». Там я купила предметы гигиены и еще узнала, что здешние деньги называются «Юни». В магазине рядом я приобрела полотенце и новую пижаму. На этом мои покупки закончились, не хотелось уж сильно наглеть.

В кафе я сразу нашла Джеймса, он предложил мне перекусить и сообщил, что через час у нас поезд. Поесть я с радостью согласилась. На вопрос о том, куда мы поедем, он ответил, что в мою новую школу. Ему, конечно, не понравилось, что я пропустила почти два месяца в прошлом учебном году, а в этом вообще не появлялась на уроках (я даже пожалела потом, что сказала ему это).

Глава 3

— Давай быстрей, а то мы опоздаем, — торопил меня Джеймс.

— Подождите, я давно так вкусно не ела, — остановилась я отдышаться.

Послышался гудок поезда, и Джеймс схватил меня за руку:

— Пошли, — потянул меня он.

— Я спешу, — пробормотала я, тащась за ним.

Джеймс пропустил меня первой в поезд, я нашла свободное купе и вошла в него.

Странно, я так легко поверила Джеймсу и так хорошо себя чувствую. «Грядут перемены», — подумала я перед тем, как заснуть, облокотившись на холодное от дождевых капель стекло.

Когда я проснулась, было уже темно. Джеймс пил что-то из стаканчика, который исчез, когда он, допив, сжал его в руке.

— Как вы поняли, что я такая же, как вы? Точнее, с чего вы это взяли? — спросила я.

Джеймс задумался.

— Предчувствие.

— Ну, а имя?

Джеймс перевел свой взгляд на окно и вместо ответа сказал:

— Скоро наша станция, — он сделал вид, что не услышал мой последний вопрос.

— Так как? — настаивала я.

Джеймс, продолжая избегать моего взгляда, ответил:

— Оно просто тебе подходит.

Глупо звучит, но я решила, что не стоит расспрашивать. Тем более, я надеялась, что у нас будет еще время все обсудить.

Мы вышли из поезда, пересели в карету без лошадей, на которой восседал кучер в кожаном пальто, и она тронулась.

— Как? Кто тянет карету? — перепугавшись, спросила я, выглядывая из открытого окна.

Карета подскочила на камне, и я ударилась.

— Сядь, Милана. Волшебство тянет, — сказал Джеймс, увлекая меня за собой на сидение. Я кое-как устроилась, но все равно смотрела вперед кареты, надеясь что-то увидеть.

— Ты сказала, что пропустила занятия в школе. Почему? — отвлек меня от рассмотрения невидимых лошадей Джеймс.

— Сразу после дня рождения, я убе… ушла из детдома.

— Ушла? Почему? — не понимал Джеймс.

Что он ждал в ответ? Сказать, что я наивно надеялась найти лучшую жизнь? Не хотелось такого же будущего, как у большинства воспитанников нашего детдома. Да и глупый вопрос "почему". Неужели у кого-то есть другие причины?

— В детдоме мало кому хорошо живется, — ответила я, вспоминая дни детдомовской жизни.

Жизнь без дома меня устраивала больше, чем детдомовская. Отсутствия кровати и, порой, еды было терпимо, благодаря отсутствию громких обвинений и свободе. Конечно, жизнь в семье мне нравилась больше, но, наверно, я была плохой дочкой, ну, или просто пугала новоиспеченных родителей своими необычными способностями и скверным характером.

— Ты наврала тому продавцу в кафе? Сколько тебе лет? — сменил неприятную мне тему Джеймс.

— Тринадцать исполнилось полгода назад.

— А где ты жила эти полгода? — воскликнул он от удивления, и смущенно отвел взгляд от моего лица.