Милашка

— Глупый мурим, но полезный. Присмотри за ним. Гулять выводить вечером. Контакты с посторонними пресекать. Руководство базы о нем знает, но бронеходчицам это ни к чему.

— Сделаю, госпожа!

— На сегодня все. Поеду домой. Устала…

— Позвольте выразить свое восхищение. Вы отлично провели разговор. Сломали его сразу.

— Опыт, девочка, опыт. Да и он, признаться, не крепкий орешек. Обыкновенный мурим, капризный и трусливый. Они везде одинаковы — что у нас, что в другом мире…

12

Пишу… Утром мне приносят клач с клавиатурой, вечером забирают. Мург отсылает текст с рисунками гниде. Та шлет вопросы. Я отвечаю и продолжаю сочинять.

Никогда я столько не врал. Спасибо, авторы фэнтези! Вам, создатели фильмов. Чтоб я делал без вас?

Государственный строй в моем мире? Диктатура. Во главе — женщина. Зовут Айседора Дункан. Красивое имя. В фильме «Собачье сердце» ее вспоминали. Важная шишка.

Страной правят женщины. Местным будет приятно. Мужики занимаются фигней, в смысле искусством. Многие не работают. Их кормят жены. Эх, мечты, мечты… У нас гаремы. У меня лично пять жен. Нет, много. Урежем осетра — три. Хотя пять лучше.

Воюют тоже женщины. А что, они могут — сковородкой по голове… Пишем: файерболами. Здесь бросают молнии, у нас будут огненные шары. Величиной с голову… Нет, много. Не поверят. С кулак хватит. Значит, вышли наши любимые в поле. Встали друг против друга, и понеслось. Летят перелетные птицы в осенней дали голубой… Не птицы, конечно, а файерболы. Метров, эдак, на сто. У кого дальше, у кого ближе. От гадючести зависит. Пишем: от Силы. Значит, пошвырялись они файерболами, потом уцелевших дорезали. А мы аплодируем на трибуне. Про трибуны, конечно, не надо.

Ездим мы на паровиках. Я его даже нарисовал. Уменьшенная копия паровоза. Тендера нет, зато кузов типа ландо. Я в таком катался. Правда, тащил его конь. У нас будет пар. Скорость — тридцать мергов в час. Быстрая паровозка! Если это угребище поедет, я откушу себе ухо. Но пусть строят. Зачем мешать добрым людям? Им ведь интересно.

Обширный раздел про моду. Крой, длина юбок, белье. Виды трусиков и бюстгальтеров. Гадом буду, зачитают до дыр. Они же женщины.

Не ошибся. Утром прибежала Мург и стала расспрашивать про белье. Дал пояснения. Убежала довольной. Со мной Мург ведет себя корректно, машинкой более не угрожает. Все равно убью, но позже. Нос у меня еще болит…

Вечером меня выводят погулять. На мне шлем с темным забралом. Изнутри он прозрачен. Специальная разработка, как объясняет Мург. Удар молнии в камеры бронехода может ослепить пилота. А так шлем убережет глаза. Мург сопровождает меня на прогулках. Расспрашивает про Сухья. Как мне там жилось, каковы мои впечатления о стране. Наверняка пишет отчет и зарабатывает плюшки.

Говорю правду. Ну, не всю. В Сухья голодно, продовольствие продают по карточкам. Но мне хорошо платили, и я питался в ресторане. Там без карточек, зато дорого. К мужчинам в Сухья отношение плохое. Меня дважды били. В первый раз — в поместье. Во второй — в кафе, куда я неосторожно зашел. Там висела табличка: «Муримам вход воспрещен». Но я не знал, что она означает. Меня побили и выкинули за дверь.

— Расскажешь это журналистам! — говорит Мург. — Непременно. Что ты сообщил им о двигателях?

То же, что и здесь. В Доме заинтересовались? Не знаю, госпожа! Мне об этом не говорили. Обращались со мной плохо. Заставляли учить язык, затем отвезли в общежитие. А там грязь, вонь и пьяные муримы. Повезло, что взяли в кино.

— Ты спал с режиссером?

Киваю. Прости, Кея!

— Понятно, — хмыкает она. — Кто б взял неизвестного актера на большую роль? У нас тоже так. Победим Сухья, сделаешь карьеру. Режиссеры любят смазливых.

Хихикает, гнида! На пряник намекнула. Ее начальница не пыталась. Зачем? Я ведь в их руках. Врезать бы, но это потом. Скалюсь.

— Ты видел их бронеходы?

— На съемках, госпожа.

— Старье! — она машет рукой. — У нас давно новые. Вон, смотри!

Указывает на ангар. Из него выходят машины. Яйцеобразный корпус на ажурных опорах, «руки»-манипуляторы… Выглядят хищно. Один, второй, третий… десять. Бронеходы останавливаются на плацу. Из них выскакивают женщины в комбинезонах. Шлемов на них нет. Женщины выстраиваются у машин. Из дверей ангара появляются фигуры в шлемах. Подходят к бронеходам. Женщины без шлемов рапортуют. Ага, это техники, а те, кто в шлемах, пилоты. Приняв доклады, они лезут в машины. Закрываются задние двери. Бронеходы выстраиваются в колонну и идут к воротам.

— Как тебе? — спрашивает Мург.

— Большие… Бронеходы, бронеходы, а я маленький такой…

Она хохочет.

— Это последняя модель, «Агарь». Без подзарядки пройдет триста мергов.

— Не может быть! — подыгрываю я.

— Может. У «Агарь» две батареи. Когда иссякнет одна, подключается другая. Но и от силы пилота зависит. Вот ты, — тычет мне в грудь, — даже б не стронул с места.

— Мне это не нужно, госпожа!

— Разумеется, — хмыкает она. — Привыкли прятаться за нашими спинами. Ничего, победим, разберемся. А то дали прав…

Она торопливо замолкает. Лишнего сказала.

— Куда они? — меняю тему. — Темно ведь.