Милашка для грубияна

Тренажеры, чтобы немного успокоиться, затем холодный душ, чтобы окончательно прийти в себя, после чего спускаюсь в столовую.

— Иваныч, я сегодня сам, — здороваюсь за руку с начальником охраны.

— Артем, но… — пытается что-то ответить мужчина, но на его плечо ложится рука Светланы Петровны.

— Оставь его, — произносит женщина, а Иваныч закрывает рот, не закончив фразы.

Пью не торопясь кофе, чтобы потянуть время, но стрелки часов все равно движутся слишком медленно. Стараюсь взять себя в руки, чтобы не сорваться, но чувствую, как в душе снова и снова закипает злость и обида. За что она так со мной?

Выдерживаю до восьми часов, после чего первым делом отправляюсь в автосервис, где ловлю за руку Анечку, которая только пришла на работу, возле входа в бокс.

— Артем, привет, — девушка смотрит на меня удивленно.

— Где Катя? — начинаю без предисловий.

— Не знаю, — Аня отводит взгляд, но я отпускаю ее руку, беру пальцами за подбородок, поворачивая голову назад, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Повторяю вопрос, — произношу чуть ли не по слогам. — Где Катя? Мне очень надо с ней поговорить.

— Я честно, не знаю, — тяжело вздыхает, не пытаясь вырваться. — Честно, — зачем-то повторяет.

— А кто знает? — продолжаю давить на девушку.

— Они мне ничего не сказали, — смотрит мне в глаза. — Считают меня слабым звеном, что я обязательно тебе проболтаюсь.

— Значит, прокурорша, — отпускаю девушку. — Аня, если Катя с тобой свяжется, передай ей, что нам надо поговорить. Пожалуйста. Это очень важно.

— У нее телефон выключен. И она, — девушка делает паузу, — немного расстроена. Что там у вас случилось вчера?

— Небольшое недоразумение, которые мы исправим за десять минут, если Катя перестанет вести себя так глупо и встретится со мной.

— Я передам, — кивает утвердительно Аня. — Ее где-то Дарина прячет.

— Спасибо.

Сажусь в машину и следую к зданию городской прокуратуры. Чувствую, сейчас будет нелегко, но все же тешу себя тем, что Дарина ко мне неплохо относится, а значит поймет.

На входе дежурный не пропускает, требуя пропуск. Объясняю, что к Громовой по личному вопросу. Набирает номер девушки, называя мою фамилию с именем, но в ответ я слышу, что меня не вызывали, а значит, внутрь меня не пустят. Да что за черт!

Набираю номер прокурора города, объясняя, что мне надо срочно пройти в триста пятнадцатый кабинет. Через пять минут дежурный выписывает временный пропуск, объясняя, как подняться на третий этаж. А то я не знаю!

Стучу в нужную дверь, после чего резко ее открываю. Девушка сидит за столом, при виде меня отрываясь от бумаг.

— Какой настырный, — откидывается на спинку кресла, усмехаясь. — Не учили, что после того, как стучишь в дверь, надо услышать «войдите»?

— Где Катя? — останавливаюсь посредине кабинета.

— Понятия не имею, — кривится, крутя в руке ручку.

— Знаю, что врешь, — продолжаю давить. — Дарина, мне очень надо с ней поговорить.

— Ничем не могу помочь, — разводит руками.

— Неужели так сложно сказать, где она? — срываюсь на крик.

Что за непонятливая такая? Ведь догадалась, что так просто я отсюда не уйду, и что мне очень важно знать, где прячется моя голубоглазая строптивая красавица. Но нагло меня провоцирует, испытывая терпение, которое и так скоро лопнет.

— Будешь шуметь, посажу на пятнадцать суток за хулиганство, — говорит строгим тоном.

— Ладно, — тяжело вздыхаю, пытаясь унять раздражение. — Больше не буду. Послушай, у нас вчера с Катей произошло недоразумение.

— Это Анна Соколова недоразумение?

— Не только, — продолжаю, стараясь снова не сорваться. — Мне надо с ней поговорить.

— С Соколовой? — поднимает обе брови вверх.

— Причем здесь Соколова, — выпаливаю на одном дыхании, а Дарина усмехается, продолжая играть ручкой. — С Катей, — произношу уже спокойнее. — Я знаю, что ты знаешь, где она. Пожалуйста, мне очень надо.

— Как ты витиевато высказываешься — я знаю, ты знаешь. Прямо, как на уроке русского языка, — снова усмехается.

— Долго издеваться будешь? — смотрим друг другу в глаза. — Где она?

— Я же тебе уже сказала — понятия не имею, — произносит чуть ли не по слогам. — С первого раза не понимаешь?

— Дарина, твою ж… — делаю паузу. Да что за бес в нее вселился? — Кроме тебя она никуда не могла больше пойти.

— И что? — садится ровно, продолжая меня сканировать. — Теперь мне все бросить и рассказать тебе, где она прячется от тебя же? Ты бы с бабами своими разобрался, Вишневский, а потом кричал бы у меня в кабинете. Значит так, — произносит грозно, когда я открываю рот, чтобы возразить. — Слушай меня сюда внимательно, умник. Когда Миланская сама захочет с тобой встретиться, тогда и поговорите. А пока дай ей время успокоиться после твоих вчерашних концертов.

— Ах, это я виноват? — такая наглость даже меня вгоняет в ступор.

— А кто, я? — глаза Дарины расширяются. — Бабу кто в дом притащил? Еще и целовался с ней.

— Я с ней не целовался, — цежу сквозь зубы. — Это она повисла на шее у меня.

— Один хрен, — машет рукой Дарина. — Факт есть факт.

— А то, что эта красавица в Москву собралась, а мне ничего не сказала? В этом тоже я виноват?