Милашка для грубияна

А я опять начинаю дико смеяться. Вот кто бы мне сказал, что Дарина Громова назовет меня красавчиком, причем дважды за пятнадцать минут, я бы рассмеялся тому в лицо. Надо будет Пашке потом прикольнуть, чтобы от зависти лопнул.

— Ты их очаровал, — говорит негромко Катя, когда мы выезжаем на проспект.

— А тебя? — само как-то вырывается у меня.

— Я на глупые вопросы не отвечаю, — и тянется к магнитоле, включая музыку.

До дома едем в тишине, точнее, молча, так как на весь салон орет очередная попсовая композиция. Катюха ерзает на кресле, пританцовывая и размахивая руками. Еще и подпевает. Я усмехаюсь, краем глаза наблюдая эту картину. Не могу налюбоваться ею, даже в таком состоянии.

Подъезжаем к дому, глушу мотор и поворачиваюсь к девушке. Она продолжает прыгать не месте, громко подпевая и крутя передо мной головой в разные стороны. Выключаю музыку.

— Ну, Артем, — говорит обиженным голосом и тянет руку к кнопке включения. Ох, чувствую, тяжело мне будет угомонить свою красавицу.

— Спать пора, — перехватываю ее руку. — Давай на выход.

— Не пойду, — вырывает руку, откидывается на спинку кресла и складывает руки под грудью. — Танцевать хочу.

— Кать, ну что за детский сад, — выхожу из машины, громко хлопая дверью. — Когда же эта ночь уже закончится, — бубню себе под нос.

На улице рассвет полным ходом, а мы еще даже не ложились. Интересно, что я раньше находил чуть ли не в каждодневных походах по клубам до пяти-шести утра?

Открываю переднюю пассажирскую дверь, а девушка поворачивается ко мне спиной. Боже, дай мне сил с ней справиться!

Глава 16

Беру Катю за талию и пытаюсь вытащить на улицу. Она хватается руками за спинку кресла и громко вопит:

— Не пойду! Хочу еще танцевать!

— Да что за черт такой, — еще немного и прямо чувствую, выйду из себя. Тогда точно мало ей не покажется.

Перехватываю ее руки, а она начинает брыкаться ногами, пытаясь от меня оттолкнуться. Прямо фурия какая-то, честное слово. Давно мне такие строптивые не попадались. Да что душой кривить — такая первая. И, надеюсь, теперь уже единственная.

Кое-как вытаскиваю ее из машины, ставя на землю и захлопывая дверь.

— Вишневский, — начинает хныкать девушка. — Ты чего такой нудный, — кладет мне руку на плечо. — Поехали еще потусим, время детское.

— Спасть пошли, тусовщица, — усмехаюсь, снимая ее руку с плеча и беря ее за талию. Подталкиваю к дому, а она сопротивляется.

— Не пойду, — машет руками и упирается в землю ногами. Ну, все, Катерина, ты меня достала.

— Замри! — кричу, а девушка от испуга останавливается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Пока у нее ступор, перекидываю ее через плечо головой назад, чтобы не слышать дальнейших воплей так громко, как если бы она орала на ухо, и двигаюсь к лестнице. А то мы такими темпами и к завтрашнему утру не попадем в кровать. Открываю входную дверь ключом и захожу со своей ношей в холл.

— Вишневский, гад, — маленькие кулачки бьют меня по пятой точке, иногда промахиваясь. Забавно, весело и очень приятно. — Я тебя завтра убью!

— Завтра ты протрезвеешь, — говорю негромко, — и тебе будет безумно стыдно за свое сегодняшнее поведение.

— Все равно прибью. А ну быстро поставил, откуда взял. Вызову такси и поеду дальше плясать.

— Ага, разбежался ставить, — поднимаюсь по лестнице. — И, кстати, орать завязывай, а то сейчас разбудишь Петровну и точно получишь от нее по шее за то, что напилась.

Катя фыркает, но замолкает. Видимо, все же домработница ей нравится, и разбудить ее она не хочет. Хотя комната Светланы Петровны находится далеко от холла, и женщина спит так крепко, что ее танком не разбудишь. Но Кате знать об этом необязательно, пусть лучше считает, что может разбудить.

Кстати, девушка замолкает и перестает меня бить. Теперь уже я начинаю волноваться, как бы чего не случилось.

— Эй, ты там жива? — поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь в начале коридора, думая, куда нести свою ношу.

— Не мешай мне, я думаю.

— Интересно, о чем? — все же решаю отнести Катю в ее спальню, а то точно бессонная ночь мне обеспечена.

— О том, как я завтра буду тебе мстить, — я начинаю громко смеяться и не сдерживаюсь — легкий шлепок по симпатичной попе, которая маячит вот уже несколько минут перед моим взором. В одних шортиках. Обтягивающих. Как же тяжело на это только смотреть.

Не сдерживаюсь, и отпускаю еще один легкий шлепок, после чего открываю дверь в комнату девушки.

— Ай, больно, — она поднимает руку и начинает тереть свою пятую точку прямо перед моим носом. Да что за наваждение, черт бы ее побрал. Не может спокойно повисеть. — Завтра, Вишневский, даже не знаю, что с тобой сделаю. Твоя наглая морда…

— Ну, всё, ты меня достала, — решение приходит в одну секунду, и я направляюсь в ванную.

— Ты что задумал, гад такой? — кричит девушка, тарабаня кулачками, куда придется. — Отпусти меня.

— Не переживай, — усмехаюсь. — Сейчас отпущу.

Включаю свет и аккуратно ставлю Катю на пол. Она оглядывается по сторонам, после чего смотрит на меня, метая искры.

— Ты зачем меня сюда притащил, Вишневский?

— Раздевайся.