Милашка из пятиэтажки

Отвечать не собиралась. Смысл? Я знала, что будет, когда она увидит меня выходящей из их с отцом комнаты. И была готова к тому, что за моим явлением последует новый скандал. И будет он гораздо сильнее тех, что уже между нами случались. Потому что теперь я знала правду. Я на самом деле не являлась их родной дочерью. Судя по всему, именно поэтому они так ко мне и относились. Возможно, пожалели, что вообще взяли из детского дома, а вернуть по какой-то причине не смогли. Вот и отыгрывались на мне уже не один год.



Неторопливо вышла из комнаты, держа в руках несчастную, видавшую виды бумажку. Хотелось бросить ее в лицо той, что забрала меня из детского дома. Зачем? Было бы мне там хуже? Теперь уже не знаю. Там бы я не получала родительской любви. И здесь ее не было.

— Что ты… — начала было снова та, которую я долгое время считала матерью, но осеклась, заметив у меня в руке документ. — Нашла все-таки, — ничуть не удивилась она. — А я все думала, когда это произойдет.

— Вот видишь, — подняла руку, с зажатой в руке бумажкой и повертела ее, будто в первый раз видела. Хотя, и в самом деле в первый. — Теперь это для меня не секрет. Одного понять не могу… Зачем?

— Что зачем? — сделала вид, что не поняла меня мать. Сложно пока называть ее как-то по-другому.

— Зачем вы меня взяли? — спокойно проговорила, пусть внутри все и кипело от негодования. — Чтобы измываться?

— Что за глупости? — отмахнулась от моих слов женщина.

Отвечая на мои вопросы, она спокойно, будто ничего не случилось, переобувалась, снимала куртку, вешала сумку на крючок, расположенный справа от входной двери. В общем, делала все то, что проделывала каждый день. Руки ее не дрожали, и голос, как у меня, был ровным.

— Тогда в чем была причина? — внимательно следя за каждым движением женщины, продолжила расспросы. Надеялась ли я на ответ? Да… Но понимала, что навряд ли со мной будут откровенничать. Кто я такая? Чужой человек, надолго загостившийся в их доме.

— Мы хотели ребенка, — пожала плечами моя собеседница.

Она не смотрела на меня. Говорила, постоянно отводя взгляд. Ее больше интересовали обувница, в которую она убирала ботинки, или тумбочка, на которую ставила сумку, чем та, которая с самого детства была с ними. Я не помнила моментов из детского дома. Из чего можно было сделать вывод, что забрали меня оттуда, когда я была совсем крохотной. До конца документ изучить я не успела. Поэтому эта деталь пока что от меня ускользнула.

— И? — поторопила с дальнейшими объяснениями. — Почему именно я?

— Ты подходила по возрасту.

Просто… замечательно. Меня выбрали, словно кусок мяса на рынке. Свежий и на вид вполне приличный. А то, что со временем этот самый кусок, по их мнению, стал портиться, так чего в нашей жизни только не случается, верно? Ошиблись, а возвращать уже было накладно. Странно только, почему они сразу мне не сказали, что не являются моими родителями. Не сказали это тогда, когда мне было бы больнее всего это слышать. Им ведь нравилось меня изводить. Как могли упустить такую возможность?

— Это все? Или есть еще одна, более весомая причина?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — женщина поморщилась.

Махнув на меня небрежно рукой, она пошла в ванную комнату. Я, само собой, не собиралась отставать. Пошла следом, сверля тяжелым взглядом ее спину.

— Так и будешь за мной по пятам следовать? — обернувшись на пороге, поинтересовалась «мать».

— Да, — кивнула. — Пока не получу ответы на все вопросы.

— А что потом? — На меня посмотрели так, словно я и в самом деле надоедливая муха, досаждающая своим жужжанием. — Мне кажется, все и так понятно. Ты уже выросла. Можешь сама решать, оставаться тебе здесь или уходить. В любом случае, тебя никто не держит.

Это был такой прозрачный намек на то, что я уже могу выметаться отсюда. Или меня продолжат гнобить. Они словно специально подводили меня к тому, чтобы я ушла. Куда? Их мало волновало. Лишь бы больше со мной не сталкиваться.

— Почему не вернули меня в детский дом, когда я была еще маленькой? Почему оставили у себя? — все-таки продолжила расспросы.

— Надеялись, что из тебя вырастет что-нибудь толковое. Но ты сама должна понимать, что ничего не вышло. Мы разочаровались. И не только в тебе. Но и в себе.

Сказав это, она ухватилась рукой за дверную ручку и потянула ее на себя, с силой захлопывая перед самым моим носом дверь. Вламываться не стала. Хотя, признаюсь, хотелось выбить эту чертову дверь, накричать на ту, что столько времени меня обманывала и послать, наконец, все к черту.