Милашка (СИ)

— У тебя не хватит.

— Мм… — Джеджун пожевал нижнюю губу, избавился от упаковки риса.

— Сам едва выживаешь, еще этих четвероногих держишь, — проворчала она.

Ким пожал плечами.

— Подожди, — женщина остановила его уже в дверях. Ушла в подсобку, вынесла молоко. — Держи. И не смей отказываться!

— Спасибо. Спасибо вам большое!

Доброта одних и ненависть других больно били по нему, и Дже совсем не чувствовал сил бороться дальше. В результате в каникулы он пролежал дома, изредка выбираясь на улицу, практически не питался. Лежал в постели, глядя в никуда, вылезал лишь, чтобы покормить питомца. Молоко, выданное сердобольной теткой, не лезло в горло. Зато его с удовольствием прикончили звери. На учебу Ким не вышел.

Поздно вечером Джеджун проснулся, услышав, как заволновался щенок. Морщась от боли в руке, которую отлежал, он поднялся. Дверь дернули, постучали. Ким ее запер, пришлось идти открывать. Дже едва поставил тельце вертикально, в глазах потемнело.

— Дже, открой, — послышался голос Юнхо.

Пальбари, при звуке голоса хозяина, огласил дом громким гавканьем. Со шкафа на него уставился недовольный кот — старик спал, и неуемный малец разбудил его. Джеджун прошел к двери, отодвинул запор. Ему в лицо тут же ударил холодный воздух.

— Что-то с дядей?! — при виде Чона Дже ощутил тревогу.

— Нет. Кажется, проблемы как раз у тебя, — мужчина внимательно взглянул подопечного. — Мне позвонили из школы, сказали, что ты не ходишь на уроки.

Ким обхватил предплечья руками, нахохлился.

— Да, я… не захотел.

— В смысле «не захотел»? — удивился Чон.

— Ну, так бывает, — Джеджун вернулся в комнату, забрался в постель. — Депрессия у подростков. От всякой ерунды.

— Это на тебя не похоже.

— Хён меня совсем не знает.

Юнхо привалился плечом к стене, оглядел беспорядок в комнате. Ему в бедро уткнулся привставший на задние лапы щенок.

— Так ты, значит, из тех проблематичных тинейджеров, которые срать хотели на окружающих?

— Я никому не причиняю вреда.

— Кроме себя, — кивнул мужчина.

Джеджун закутался в одеяло и отвернулся.

— Вы приехали, потому что позвонил завуч?

— Да, прямиком из офиса.

Ким невесело усмехнулся. Потом подобрался, обхватил колени руками и уткнулся в них лбом.

— Господи-иии, как же я устал! — взвыл он так, что Юнхо едва не вздрогнул. — Я устал, Юнхо! Я устал от того, что никому не нужен! Устал, что на меня смотрят либо с презрением, либо с жалостью! Устал чувствовать себя должным за крохи доброжелательности! Я просто хочу, чтобы на меня не обращали внимания. Я хочу, чтобы меня оставили в покое! И ты, и те зануды в школе! Вся эта чертова деревня! Почему нельзя просто забыть обо мне, как это сделала тетя?!

Юнхо остолбенел. Джеджун не ревел, он вопил себе в колени израненным зверем, которого мучила старая незаживающая рана. Пальбари поджал хвост и заскулил.

— Я устал, — прошептал тихо Дже.

Чон сглотнул. Подобных истерик он никогда в жизни не наблюдал. И не знал, что делать. Он стоял, как идиот, глядя сверху-вниз на комочек, в который сжался парень.

— Прости, — Ким запустил руки в волосы, стиснул длинный пряди и потянул, чтобы физическая боль заглушила душевную. — Ты сорвался из-за меня сюда… И вообще был добр, а я наорал. Прости, хён.

Мужчина опустился рядом с пол.

— Я понимаю тебя. Было время, когда я тоже хотел исчезнуть, — Ким продолжал горбиться, не чувствовалось, что он жадно ловил каждое слово Юнхо. — Но это тупик, Дже.

— Это Квон, да?

— Что?

— Квон, — Джеджун выпрямился и взглянул на Юнхо. — Твой тупик. Ты ведь был в него влюблен?

Юнхо изумленно открыл рот. Несколько раз моргнув, он отвел глаза.

— С чего ты…?

— Ты все еще смотришь на него по-особенному. Я еще тогда заметил, в клинике.

— Это не то, что ты подумал, — выдавил из себя Чон.

— Может быть.

Юнхо начал рыться в карманах в поисках сигарет. Дже молча протянул руку. Мужчина помедлил, потом дал одну, щелкнул зажигалкой.

— Осторожно, они крепкие.

— Дед не любит, когда в доме курят, — пробормотал Джеджун, рассматривая почерневший от огня кончик сигареты и тонкую струйку дыма. — Но он ведь сюда больше не вернется?

Юнхо затянулся. Потом медленно покачал головой.

— Ему уже не до работы. Будет сидеть дома решать судоку.

Джеджун зажмурился и сунул сигарету в рот. Вдохнув, почувствовал, как внутрь устремился терпкий дым, осушил полость рта, спровоцировал кашель. Прокашлявшись, он вдохнул полной грудью.

— Какая гадость, — однако вновь прикусил сигарету.

— Не вдыхай полностью, пока не привыкнешь. А вообще лучше и не привыкать.

С минуту оба молчали. Юнхо приводил мысли в порядок, а Дже обдумывал, сказать или не сказать. Они начали одновременною

— Я ду…

— Ты мне…

Оба тут же замолчали.

-… нравишься, — закончил Ким торопливо.

Он сверлил взглядом вытянувшееся лицо мужчины, потом потянулся, хотел, было, поцеловать, но ему помешали.

— Прекрати.

— Ладно, — кивнул Дже. — Но это правда.

Юнхо поперхнулся, некоторое время не мог ничего сказать.

— Дже, ты не дурак, сам понимаешь, что это ложные чувства. Ты просто благодарен мне.

— В семнадцать влюбленность считается синонимом глупости, вот что я понимаю.

— Мужчины не могут любить друг друга.

— Почему нет?