Миледи трех миров

Почему завопила? Полагаю, сработал рефлекс, что нервное напряжение нужно снимать либо положительными эмоциями, либо разбитием чего — нибудь обо что — нибудь (кого — нибудь), либо криком (воплем, если хотите). Ну, положительные эмоции, если брать в расчет последние новости, не предвиделись еще довольно долго. Если что — то разбить, придется оплачивать полную стоимость этого чего — то (опять же по последним данным, мне это может оказаться не по карману).

Следовательно, крик — самый простой, дешевый и наиболее предпочтительный вариант. К тому же крик (если верить всяким телевизионным психотерапевтам) выводит негативную энергию, благотворно действует на психику и … просто в этот миг мне захотелось именно завопить, заорать, заголосить… Короче, это была обычная реакция (для меня впервые, но если полегчает, то можно ввести ее в обиход). Ну, вот я и завопила. Георгиевна подняла голову, выразительно на меня посмотрела и приготовилась сказать, что она думает о таком выражении эмоций и (как я полагаю) о моих умственных способностях. Я же понуро приготовилась слушать (самое интересное, что легче — то мне не стало!).

И тут появился он. Красавец мужчина. Белокурый, голубоглазый, рост под метр девяносто, в обтягивающем трико. Все что требуется, выступает (ну… в смысле мышцы там всякие). Спокойненько так, посмотрев на меня, при этом преданно моргая глазами, поклонился и запросто так (как будто появляющиеся из неоткуда красавцы — мужчины здесь в порядке вещей) спрашивает:

— Вы звали, Миледи?

Ба, Супермен, собственной персоной! Я признаться опешила. Ну, думаю, глюки на нервной почве, тихое помешательство (или не тихое), с ума схожу. А боковым зрением замечаю, что отвисший рот и круглые глаза не у меня одной. Наша главбухша тоже на Супера уставилась. Я перевела дыхание, вздохнув немного с облегчением. Хорошо, не я одна умом тронулась, глядишь, если что, в психушке вдвоем — то куда веселей будет: общие темы для разговоров, общие глюки. Мелочь, а приятно.

Я закрыла глаза, досчитала до пяти пролетающих мимо Суперменов, и вновь их открыла. Ага! Он все еще здесь, с той же «милой» улыбочкой на устах и преданностью в глазах и облегающем трико, да. Ладно, будем бороться с проблемой нахрапом, то есть я его (глюк) вызвала, мне его и обратно отправлять. Ну не очень — то мне хотелось остаток своих дней делить одну жилплощадь со своей начальницей. Может пронесет?

— Слушай, — говорю ему первое, что подходящее к данной ситуации пришло на ум, — ты Землю обратно вертеть можешь? Ну, как тогда в кино: бац — бац, час назад, журналистку спас и обратно?

— Ну… — задумался он, — теоретически могу, но еще не проделывал эту операцию ни разу.

— Не может быть! А как же журналистка?

— Это же в кино происходило. Персонаж из комиксов. — он сморщился. — Напридумывают там всякое, аж тошно. Реально же все совсем не так было. Я тогда…

— Не — не — не. Мне древних историй не надо. Захочу, «Мифы древней Греции» почитаю. Ты мне скажи, как на духу — повернешь обратно Землю? Могёшь?

— В общем, да. Смогу.

— Здорово! Умница! Орел! Мне и надо — то всего на каких — то два дня назад. — «воодушевила» я его.

— Что — о–о?! Миледи, при всем моем почтении и уважении к Вам (когда это он меня уже зауважать успел?), Совет будет категорически против подобных действий.

— А мы ему не скажем — настаивала я, отмечая боковым зрением, что челюсть у главбуха на место не встала, а еще больше отвисла и глаза скоро превратятся в воздушные шарики и улетят. Как бы потом не пришлось еще за нервопотолога платить. Блин, так зарплаты ни на что не хватит. Я — то на что жить буду с такими расходами?

Супермен «боролся» сам с собой. С одной стороны сделать услугу «Великой Миледи», с другой — Совет, если узнает, башку оторвет и каким — нибудь зверушкам кинет.

— Ну, Кларк (Вау! Имя даже его вспомнила. Могу, когда мне нужно). Ну, миленький, очень надо. На пару секундочек. Туда и сразу обратно. — канючила я, страдательно заламывая руки и делая тоскливые глаза. Я даже слезу подумывала пустить, но потом решила, что это уже будет перебор. — Я себе скажу пару «ласковых» слов и все.

— Нет (мое сердце упало), Вы не можете разговаривать с собой и показываться, это недопустимо. Оповестите себя как — нибудь по — другому.

— Ура! Конечно — конечно, я записочку себе напишу. Встану рядом со столом и суну ей (себе) под нос. А сама ни — ни. Даже носа не высуну! — Радостно прыгаю ему на шею (а он материален!), зажмуриваюсь и одаряю его долгим поцелуем (почему бы не воспользоваться моментом?). — Кларчик, ты правда это сделаешь для меня?

— Да, Миледи. Скорее пишите записку, я полетел.

Только я хотела ответить, он исчез. Просто испарился. Вроде только что был, а сейчас того… Тю — тю. Блин, наверное, я лежу в обмороке, распростертая на с утра немытом полу. Сейчас плесканут на «личико» холодной воды, постучат по «розовым щечкам» и я очнусь. Паршиво, ничего не скажешь.