Миледи Трех миров

— Я не умею! Это я-то не умею петь?! — выплеснулось наружу мое праведное негодование. — Да я пою не хуже артистов Большого театра! В школьном хоре солисткой была! А на караоке меньше восьмидесяти пяти баллов никогда не выбиваю! Чаще девяносто с заходом, — без лишней скромности оповестила я своих поклонников. — Сейчас я спою вам! — прокричала я уже в запале и, немного поразмыслив над репертуаром и кивнув, соглашаясь с выбранной программой, продолжила: — Песня. Влюбленной драконихи к своему возлюбленному дракону.

Я встала в позу Наполеона, заложив одну руку за планку рубахи, и откашлялась. И сразу громким голосом, по пути борясь с заплетающимся языком, исполнила:

— Желтоглазенький мой, ты начало начал, в моей жизни шумной ты надежный причал… — Это было соло передового экспромта для драконов.

— Как поет! — «зашептал» один из драконов своему соплеменнику. — Просто всю душу выворачивает. А слова-то какие ласковые — «желтоглазенький»… Мне таких песен никто не пел.

На него тут же зашикали соседи, призывая к порядку, и я продолжила:

— Ты чешуйчатый мой, хоть и много нам лет, горит в наших душах огненный све-ет.

Я победно взглянула на своего телохранителя и церемонно поклонилась, а драконы тут же устроили мне бурные овации. На небосклоне эстрады Зубара прямо у них на глазах рождалась новая звезда! Ах, теперь каждый день автографы, интервью давать придется, фанаты замучают…

Получив высокое признание своего «таланта», я спела еще пару подобных куплетов — все имели бешеный успех! В горле у меня быстро пересохло, и я села на место, а моя коварная рука, без согласия свыше и абсолютно не задумываясь о последствиях, сразу схватила недопитую кружку — нейтрализатор равновесия мгновенно перетек мне в голову и обосновался там прочно. Допив свое вино и подперев собой нана, я неожиданно, непонятно по какой ассоциации выйдя на эту мысль, вдруг пришла в уныние и пожаловалась:

— Да, о таком путешествии я даже и не мечтала никогда… вы представляете, всю жизнь хотела посетить Индию, можно сказать, грезила ею. И что вы думаете? Не посетила! А почему? Потому что нет в этой жизни справедливости! Нет. Неужели я многого прошу? Ну, йога там живого посмотреть, кобру, выплывающую разные фортели в корзинке, и пирамиду из слоников… Нет, не суждено мне, видно, насладиться подобным зрелищем. — Я тяжело и протяжно вздохнула, а драконы, слушавшие мою печальную историю, приуныли. Маленький дракоша, который после крушения бочек был посажен на камень со мной Фаром, даже пустил слезу — всем меня было искренне жалко.

— А кто такой йог? — заинтересовался Торев.

— А кобра?

— А слоники? — посыпались вопросы.

Я в очередной раз вздохнула и начала описывать несведущим драконам в красках прелести жизни, которых, в силу определенных обстоятельств, я была лишена:

— Йог — это такой мужик, который может сидеть на стекле, гвоздях и заплетаться во всякие там узлы.

— А что такое гвозди? — тут же влез дракоша.

— Гвозди — это такие острые железные палочки. — Сын Торева счастливо закивал и быстро покинул наше общество, куда-то спеша. — А кобра — это такая змеюка. Очень ядовитая, скажу я вам. Ее ловят, выбивают зубы… — В стане моих слушателей прокатился коллективный «Ох!..». (Совсем забыла, что драконы в какой-то степени дальние родственники змей!) — А затем заставляют танцевать под дудочку.

— Танцевать?! — недоумевали драконы.

— Ну, в смысле шеей вертеть в такт музыке. — Все с пониманием закивали. — Так, что там у нас на очереди? Ага, слоники! О, это особая тема. Слоны — это такие бо-ольшие животные. Большие и толстые. У них вот такие носы, — я приставила руку к носу, размахивая ею в разные стороны, — которые называют хоботами. Еще у них такие то-олстые лапы, большие уши и два таких длинных бивня. — Все эти особенности слоновьей физиологии я сопровождала соответствующими жестами. — Вот такие у нас слоны! В смысле не у нас, а в Индии. Ну и в Африке они еще бегают. — Я была довольна своими объяснениями, пытаясь сообразить, что по моим описаниям могли представить драконы.

Судя по всему, обрисованный мною портрет получался малопривлекательным, потому что мои слушатели еще некоторое время спорили друг с другом, морша носы, прищуривая глаза и повторяя мои жесты. Так и не придя к общему мнению, один из драконов спросил:

— А рост у них какой? — Как будто этот показатель был доминирующим.

Честно говоря, слонов живьем (а не по телевизору) я видела лишь в детстве — в цирке, поэтому этот самый их рост представляла весьма смутно. Но чтобы представить-таки достойно слоников, я выбрала дракона пониже и сообщила, указав на него:

— Вот, чуть пониже него примерно будут. — Потом, прокрутив в голове все описание, которое я уже выдала, добавила: — И еще они серые. Светло-серые.

В компании драконов вновь повисла пауза — все они, насколько я поняла, пытались мысленно срочно перекрасить слонов в светло-серый цвет.

— Пирамида из слонов… — задумчиво произнес Торев, нарушив молчание. — Зачем?