Милехин, вон из кабинета!

-Ну даже если любите вы помоложе, - продолжает отчитывать начальница, - нашли бы в другом месте! Можно же развлекаться не у себя на работе! Молоденьких мальчиков можно снять где угодно!

-Я уволена? – спрашиваю хмуро. Надо же прервать поток этого бреда.

-Ой, не знаю! – женщина картинно прикладывает руку ко лбу. – Пусть Арсений Федорович приходит и сам с вами разбирается! Но от занятий вы точно отстранены. Вот как вас после такого к детям подпускать можно?

Из деканата не выхожу – вылетаю. Громко стуча шпильками мчусь по лестнице, на ходу натягиваю на себя шубу. Слезы подступают к глазам, но я не буду сейчас плакать. Не за что не буду.

Сама не замечаю, как выбегаю к проспекту, ловлю первое попавшееся такси, прыгаю в машину и доезжаю до дома.

Только у себя в квартире могу расслабиться. Скатываюсь по стеночке на пол и рыдаю. Громко. Навзрыд.

Мне горько и обидно от несправедливых упрёков. Мы ведь с Сашкой по любви. Мы любим друг друга. Что постыдного в том, что мы вместе?

Я ни на мгновение не жалею не о секунде проведенной с любимым мужчиной. Если б можно было бы вернуть время вспять, я бы сделала то же самое. Но мне до истерике, до боли жалко свою загубленную карьеру.

Меня ж теперь никуда не е возьмут. От меня все институты шарахаться будут. На научной карьере можно поставить крест. Можно поставить крест на любой карьере!

Нет, я не жалею об отношениях с Сашей. Но как же мне жаль всех усилий. Я же так старалась. Я хороший педагог. Я дотошный учёный. Но кому это все нужно, если я посмела полюбить собственного студента?

Прав Чехов и Пушкин – мир психушка. А люди в ней полные идиоты.

От увлекательного дела, то есть, жалости к себе меня отвлекает стук в дверь. Сначала игнорирую, сейчас не хочется никого ни видеть, ни слышать. Но стук настойчивый, при чем, похоже, стучать несколько человек.

-Аполлинария, открывай! – слышу голос любимой золовки.

Черт! Они же припёрлись всем табором! А я зареванная и абсолютно разбитая.

-Поля, я сейчас вышибу эту дверь к чертовой матери! – кричит неугомонная девица.

Соседи сейчас снова вызовут милицию…

Делать нечего, приходится вставать и открывать дверь неугомонной компании. Поить чаем, объяснять, что со мной все в порядке…

Но, не успела я открыть замок, как дверь открылась сама и мне на шею бросилась Ангелина.

-Полька, ты самая лучшая! Не слушай ты эту грымзу!

Следом обняла Марьяна.

-Полечка, ты самая лучшая, самая красивая! Не плачь! Мы что-нибудь обязательно придумаем.

За Марьяной, уже со спины, обняла Дарина.

-Аполлинария Сергеевна, вы очень талантливый педагог! Все будет хорошо, они не могут от вас так отказаться!

Тоже со спины обнимает Глаша.

-Полечка, хорошая, не плачь! Все образумится!

Всю эту кучу-малу сгреб в охапку Миша.

-Аполлинария Сергеевна, ну что вы расстраивается? Интереснее, чем вы, про всякую культурную хрень никто рассказывать не умеет! Вы самый лучший препод! А с кем встречаетесь – вообще не важно!

-Аполлинария Сергеевна, все обязательно наладится, - как обычно, вежливо утешает Женя. – Вы великолепный специалист. Все, что произошло – глупое недоразумение.

Не сдерживаюсь и реву, словно обиженная девчонка в объятиях своих новых друзей. Прижимаю к себе крепче девчонок. Кажется, Миша даже вытирает мне нос.

-Хватит болото разводить, - неожиданно спокойно отдает команду Вадим. – Там моя бабка, она всех построит.

Вспоминаю, кто бабушка Вадима, и медленно оседаю на пол. К счастью, ребята подхватывают и тащат на кухню.

Тут же начинается бурная деятельность. Глафира ставит чайник и заваривает для всех чай. Мишка находит какую-то шатающуюся дверцу на тумбочке, ворчит, что Саня – мудак безрукий, ничего починить в доме не может и тащит Женьку по соседям, искать инструменты и устранять поломку сию секунду. Марьяна тычет мне в нос альбомом с набросками. Не просто так тычет, а чтоб отвлечь от дурных мыслей.

Ангелина от меня не отлипнет, но ещё умудряется болтать с Дариной. Рассуждают обе, кстати, об ограниченности в суждениях людей. Прям как я недавно.

Вадим садится в сторонке и просто углубляется в свой телефон.

-Миша тебе сейчас тумбочку сломает, но ты не бойся, мы с Женей починим и она будет лучше прежнего. Станет сама себя мыть и выращивать зелень в горшочках, - тактично предупреждает заранее.

-Стоп! – останавливаю весь этот балаган. – Как вы вообще узнали о том, что случилось?

-Тамара Александровна позвонила, рассказала, - легко отмахивается Гела. – Она там сейчас всем пиздюлей вставит и снова позвонит.

Зашибись.

Прикрываю глаза и откидывают на спинку стула. Моя жизнь – психушка. Но как же я ее теперь люблю.

Слышу, что Женя с Мишей приперли инструменты и теперь пытаются что-то сделать с моим подоконником.

Два события происходят одновременно. Дверь от тумбочки с грохотом отваливается и дверь в квартиру открывается. На кухню входят Андрей Степанович и Тамара Александровна.

-А у вас как обычно весело, - улыбается Андрей. – Поля, как ты? – с заботой смотрит на меня.

-Нормально, - пожимаю плечами. Ну а что, по мне не видно? Сижу зареванная, дети кухню разносят. Как в декрет попала, ей-Богу!