Мили до тебя

 Взлётная полоса подсвечена огнями. Едем к обозначенному для посадки вертолётом месте. Мучительные секунды тянутся неимоверно долго. Наконец виднеется вертолёт. Спешим к нему, встречая. Как только вертушка садится, из неё сразу выпрыгивает поисковая группа и в доли секунды носилки с Роном оказываются в салоне реамобиля. Занимаю место рядом с Роном, Глеб с другой стороны, пармедик в ногах. Как только дверь за нами закрывается, сразу же едем в госпиталь.

 - Неудачное приземление на парашюте. Стропы запутались в ветвях дерева. Множественные ссадины. - Слушаю доклад, крепко сжимая руку Рона. Сделаю всё, чтобы выжил. - Основное ранение в грудь. Глубокое проникающее справа между четвертым и пятым ребром, - протягивает снимки рентгенографии Глебу. - Осколок три десятых дюйма в длину и одна десятая в ширину направляется в сердце. Возможно, получил во время обстрела самолёта и катапультировании. - Глеб передаёт снимок мне. Подсвечиваю фонариком, рассматривая его. - При обнаружении пациент был в сознании. Ввели пять миллиграмм морфина, стабилизировали. Поставили дренаж, но кровь из него немедленно возвращается обратно. Перекачали уже свыше двухсот кубиков. Давление с трудом измеряется, систолическое чуть больше пятидесяти. Пришлось интубировать. Перелом ключицы слева и там же перелом головки плечевой кости.

 - Рон, - говорю шёпотом, наклоняясь к нему, не обращая внимания на мужчин. Знаю, что не слышит меня, но должна сказать ему то. - Ты должен жить. Обязан познакомиться с нашим ребёнком. Он так на тебя похож и каждый день вспоминал того, кого даже не знал. Прости, что так долго скрывала, но я должна была знать, что я тоже важна для  тебя.

 По инерции наклоняюсь вперёд, понимая, что машина тормозит, а мы приехали.

- Эмили, закажи томографию грудной клетки.

 - Чёрт, Глеб, томограф вышел из строя с утра, отдали в ремонт, - выдыхаю с сожалением.

- Как не вовремя. Ждать нельзя. В операционную, - киваю в ответ. Первая выскакиваю из машины и бегу в госпиталь, направляюсь в операционную. Марта помогает надеть стерильный одноразовый халат, Натягиваю шапочку, защитную маску и перчатки.

- Эмили, будешь оперировать? - с тревогой смотрит Марта.

- Нет, - качаю головой, - Глеб допустил только ассистировать.

- Справишься?

-  Да, Марта, можешь поставить шторку, чтобы я не видела лица? Так мне будет проще. - Та кивает в ответ и оставляет меня одну. Выдыхаю и отключаю все эмоции и мысли. Это просто лётчик. Посторонний человек, которого я должна спасти. Он живой, а это главное.

В предоперационной появляется Глеб, молча переодевается. Прокручиваю в голове ход операции, убивая все мысли о том, кто окажется под моим ножом.

- Готова? - строгий голос Глеба.

- Да, - киваю, но, видимо, не уверенно, раз Глеб рассматривает меня.

- Ты же знаешь, что можешь навредить ему, если дашь волю эмоциям.

- Я справлюсь, Глеб. Давайте представим, что это человек-паук и нам просто надо его спасти.

- Пойдём, капитан Марвел, - усмехается мне и кивает в сторону операционной.

61 миля над землей. Эмили

Наблюдаю, как Рона погружают в глубокий анестезирующий сон.

Втягиваю прохладный воздух операционной с примесью дезинфицирующих средств. Я просто на очередной операции и спасаю очередного пациента. Супермена. Убеждаю сама себя, повторяя как мантру. Обрабатываю место для хирургического вмешательства пятипроцентным раствором йодоната. Глеб нацеливается точку в пятом межрёберном пространстве и, держа остроконечный скальпель, подобно столовому прибору, делает большой боковой надрез необходимой длины, чтобы погрузить в тело две руки.

- Эмили, щипцы, ножницы и зажимы Сатинского, - передаёт скальпель Марте.  Закрепляю края раны крючками, чтобы расширить, затем внимательно слежу, как Глеб запускает обе руки в тело Рона. Почему всегда, когда дело касается Рона, мне так сложно абстрагироваться и задушить чувства и волнения. Это просто лётчик, снова убеждаю себя.  Сжимаю до боли губы под повязкой, чтобы унять, пытающиеся вырваться боль и страх. Должна собраться и закончить операцию. Любая моя ошибка и я навсегда могу его потерять.

- Нашёл, - победный голос Глеба и он изымает изнутри осколок, бросая его на металлический поднос вместе с зажимом. Выдыхаю, чувствуя временное облегчение. - Отсос. Срочно. Не вижу источник кровотечения.

Всасывающее шипение трубки и рана на мгновении становится чище. Видно биение сердечной мышцы. Глеб надрезает  перикард и вынимает небольшой тромб.

- Коагулятор, - командует хирург, и я тут же подаю ему стержень  электрического аппарата - аналог паяльника. По операционной разносится запах палёной плоти и поднимается столбик дыма из раны.

- Кардиологических повреждений не вижу, как и источник кровотечения, - говорит Глеб. - Есть изменения в витальной функции?

- Давление продолжает падать, - бросаю взгляд на прибор.

- Нужно пережать аорту, но мне туда не добраться, - мотает головой Глеб, соображая, что делать дальше.

- Глеб, я смогу, - смотрю ему в глаза, моля, чтобы позволил помочь. Не допущу никогда, чтобы Рон умер.