Миля над землей

Не хочу показаться занудой, но я наблюдаю за Стиви, пока она не добирается до места назначения в следующем квартале. И делаю это просто потому, что уровень преступности в Чикаго запредельный. Это не имеет никакого отношения к тому, как двигаются ее ягодицы или покачиваются бедра под этими ужасными спортивными штанами, которые действительно давно пора выбросить в мусорное ведро.

9. Зандерс

– Видел сегодняшний заголовок? – Мэддисон подносит телефон прямо к моему лицу.

Заголовок гласит: «Эван Зандерс, каждую неделю – новая девушка». А ниже – огромная фотография, на которой я вчера вечером покидаю арену с цыпочкой, которую пригласил на игру.

– Может, скажешь им, что у твоей квартиры ее ждало такси и она даже не зашла внутрь? И что вместо того, чтобы отвести ее наверх, ты пришел к нам, чтобы почитать племяннице сказку на ночь?

– Пусть верят в то, во что им хочется.

– Имеешь в виду, пусть верят в то, во что Рич хочет, чтобы они верили, – парирует Мэддисон.

– Я просто должен играть эту роль до конца сезона. Рич считает, что «Чикаго» не подпишет со мной новый контракт без образа плохого парня, которому наплевать на всех, кроме самого себя, так что я должен продолжать эту игру.

– Да, конечно. Потому что «Чикаго» не подпишет с тобой новый контракт потому, что ты лучший защитник в команде и один из лучших в лиге, и они определенно не собираются продлевать с тобой контракт как с финалистом «Норрис Трофи» трех из последних четырех сезонов. – Голос Мэддисона сочится сарказмом. – Они наверняка подпишут с тобой новый контракт только в том случае, если ты продолжишь появляться на публике с астрономическим количеством телок.

– Учитывая, сколько денег поставлено на карту, не стоит рисковать, чтобы выяснить, так это или не так.

Мне ничего не нужно, но я бездумно поднимаю руку, нажимая на кнопку вызова стюардессы. Звон разносится по всему салону, над моей головой загорается синий огонек.

– Твою мать, Зи, оставь ее в покое, – качает головой Мэддисон. – Мы через пятнадцать минут приземляемся в Нэшвилле, а ты весь полет не переставая жмешь на эту чертову кнопку.

– Не могу. Я пообещал себе, что в этом сезоне превращу работу Стиви в сущий ад. Не могу же я отказаться от своего слова.

– Ну ты и придурок.

– В каком это смысле?

– Зи, ты самый непримиримый и прямолинейный человек, которого я знаю, но ты лжешь себе, если думаешь, что продолжаешь нажимать на эту чертову кнопку вызова, потому что хочешь усложнить ей жизнь.

– А с чего бы еще мне это делать?

Мэддисон со снисходительным смехом откидывает голову на подголовник.

– С каких это пор ты стал таким тупым, чувак? Ты хочешь с ней переспать. Это чертовски очевидно.

Вот черт. Да, я это знаю, но надеялся, что это не так очевидно.

Я понял это на прошлой неделе, после того как столкнулся со Стиви возле лифта в доме, где живет Мэддисон. Какими бы рваными и поношенными ни были ее спортивные штаны, я не мог перестать представлять, как снимаю их с нее, а затем зарываюсь головой между ее ног.

Наше кокетливое подшучивание быстро рассеяло мое замешательство. Ее отношение и сопротивление перестали меня разочаровывать. На данный момент это интриговало и вызывало желание.

Когда частный лифт в пентхаусе Мэддисона починили, я продолжил пользоваться общественным в надежде, что, может быть, кудрявая стюардесса снова столкнется со мной. Вот тогда-то я понял, что мои планы на этот сезон изменились. Мне больше не хотелось преподавать ей уроки и напоминать, на кого она работает. Речь шла о том, чтобы ей понравиться и, надеюсь, заставить ее тоже захотеть со мной переспать.

Но если я перестану каждый полет устраивать ей ад на борту, это будет выглядеть подозрительно, поэтому я продолжаю этим заниматься. К тому же я не смешиваю работу и удовольствие, о чем постоянно пытаюсь себе напомнить. Так что переспать с собственной стюардессой – на самом деле не вариант, независимо от того, сколько я об этом думаю.

– Что на этот раз? – разочарованно спрашивает Стиви, нажимая на лампочку над моей головой, чтобы ее выключить.

Да, Эван. Что на этот раз?

Мне ни хрена не нужно, но этот огонек притягивает меня словно магнитом, и я не могу удержаться, чтобы не нажать на кнопку, зная, что каждый раз, когда я это делаю, мне доставляют сексуальную стюардессу с характером.

– Эм… – запинаюсь я. – Я хочу… – Придумай хоть что-то, ты, идиот. – Я хочу…

– На самом деле он хочет с тобой переспать, – вмешивается Мэддисон с соседнего сиденья.

На самом деле я хочу отвесить лучшему другу подзатыльник и сказать ему, чтобы он заткнулся на хрен, но мы не в средней школе, и это сделало бы все слишком очевидным.

Сдержанность никогда не была моей второй натурой. Я не стесняюсь того, чего хочу, но эту единственную вещь, эту единственную женщину я не должен хотеть и не могу заполучить.

Я поворачиваюсь к Мэддисону, не мигая смотрю ему в глаза и заявляю, что пересплю с ним, как только мы покинем этот самолет.