Миля над землей

Глядя на кудрявую девушку рядом, я убираю пряди с ее лица и, не задумываясь, приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. Обхватив татуированной рукой ее щеку, я провожу большим пальцем по раскрасневшейся веснушчатой коже. Пронзительный взгляд Стиви в замешательстве впивается в меня, она приоткрывает рот. Впрочем, я ее не виню. Я и сам не понимаю, что творю.

– Пойдем? – спрашиваю я, ловя ее взгляд и фокусируясь на глазах цвета морской волны.

Она не отвечает. Она просто сидит, оцепенев от удивления, в то время как у пятерых зрителей одинаково потрясенные выражения физиономий.

– Спасибо, что составили ей компанию, – говорю я группе, переплетая свои пальцы с пальцами Стиви, приглашая ее встать и последовать за мной к выходу. Может, они и не заметили сарказма в моем голосе, но я, черт возьми, уверен, что он очень даже заметен.

Она тащится за мной, все еще пребывая в растерянном трансе, поэтому я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе, по сути, выводя наружу. Я чувствую взгляды компании на наших спинах, поэтому наклоняюсь и целую Стиви в макушку, чтобы по-настоящему устроить представление.

Я никогда раньше не целовал девушку в макушку, и не буду врать, это оказалось довольно необычным ощущением.

12. Стиви

– Что… – запинаюсь я, все еще пребывая в растерянном ступоре. – Что ты делаешь? – Как только мы выходим из бара, я отстраняюсь от Зандерса. Какой-то частичке меня понравилась тяжесть его руки на моем плече, но большая часть меня совершенно не понимает, что происходит.

Зандерс, кажется, почти так же, как и я, ошеломлен своим небольшим публичным выступлением. Он стоит, застыв, прямо перед самым оживленным баром на главной улице Нэшвилла.

Из каждого бара на улице эхом разносится гул живой музыки.

– Срань господня! Это же ЭЗ! – кричит кто-то, вытаскивая свой телефон и делая снимок звездного хоккеиста.

– Зандерс! – Еще снимки, еще вспышки.

– Черт, – бормочет Зандерс себе под нос, опуская голову и пытаясь хоть немного спрятаться.

– Это твоя новенькая? – спрашивает случайный зевака. Я поворачиваю голову в его сторону и тут понимаю, что он имеет в виду меня. – Не похожа на твой обычный типаж.

От этого заявления мои глаза расширяются, телу становится горячо, смущение заливает краской щеки. Я чувствую на себе пристальный взгляд дюжины пар глаз, не говоря уже о бесконечных вспышках камер телефонов.

Как можно быстрее я разворачиваюсь в противоположном направлении и бегу, мне нужно убраться подальше от этой сцены.

– Стиви, подожди! – кричит Зандерс, бросаясь за мной. И поскольку он чертовски высокий, а его ноги – практически древесные стволы с мускулами, он догоняет меня в мгновение ока.

– Стиви, – повторяет он и мягко тянет меня за руку, чтобы я последовала за ним в темный переулок за баром. – Иди сюда. Твою ж мать, перестань все время от меня бегать.

Я выдергиваю свою руку из его хватки, совершенно сбитая с толку всей этой ситуацией.

– Ты можешь не произносить мое имя вслух, пока тебя фотографируют поклонники? Я не хочу, чтобы меня выставляли в интернете рядом со всеми твоими хоккейными зайками. – Осознание поражает меня, и я отворачиваюсь от него, убирая с лица вьющиеся волосы. – О черт. Я так облажалась. Я так, так, так облажалась. Меня уволят.

– О чем ты говоришь? – не понимает Зандерс.

– Мы не должны с тобой общаться. – Я подхожу к его потрясающей фигуре, которая едва очерчена благодаря маленькому фонарю, свисающему со здания над его головой. – Иначе меня уволят.

Я начинаю лихорадочно мерить шагами маленький переулок, боясь вернуться на главную улицу, опасаясь, что там поджидают его нетерпеливые поклонники, готовые сделать новые снимки.

– Стиви, остынь. – Зандерс убирает мои руки от волос, и холодный металл его золотых колец касается моих покрасневших ладоней. – Почему тебя должны уволить?

– Эти фотографии, – выпаливаю я. – Нельзя, чтобы меня видели с кем-нибудь из команды. Я потеряю работу, если меня поймают на установлении дружеских отношений. – Мой голос звучит отчаянно, слова сливаются воедино.

– Подожди, это правда? – На лице Зандерса написано удивление и, может быть, немного… разочарования? – Тебе нельзя с нами тусоваться?

– Нет! О боже, нет. – Я закрываю лицо руками, сожаление переполняет меня, и я продолжаю шагать по узкому переулку. Не надо было мне сегодня выходить. Весь вечер был ужасным с того момента, как Ханна и Джеки появились в моем отеле. Никому из них не было дела до того, что я с ними. Они просто хотели использовать меня как способ познакомиться с людьми, на которых я работаю. Парень в ковбойских сапогах, которые, я уверена, он купил только сегодня, даже не смог отнестись ко мне по-человечески. Он никоим образом, ни в каком виде меня не привлекал, но я пыталась быть дружелюбной, поддерживала беседу, хотя было ясно, что я его не интересую.

А теперь эти фотографии. О боже, эти фотографии.

Подняв глаза, я вижу, что Зандерс лихорадочно набирает текст на своем телефоне.

– Что ты делаешь?

– Я с этим справлюсь.

– Справишься с чем?