Милицейская сага

- Зачем в отдел? Не надо в отдел, - включился мрачный Тариэл, чутко отреагировав на слова Рябоконя о их с Лисицким бедности. - Ну, что в самом деле? Ничего, в самом деле. Ведь разве теперь восьмидесятый? Для людей делаем. В свете, так сказать. Есть разрешение, нет разрешения! Ну, штраф заплачу. С квитанцией, без квитанции - как скажешь. А?

- Заплатишь, говоришь? - задумался Лисицкий, быстро переглянувшись с Рябоконем.

- Заплачу, без разговора! - захлопотал Тариэл, тянясь к выпуклому карману. - Прямо здесь, как скажешь!

- Да ты никак спятил, - сделал страшное лицо Лисицкий. - Совсем, видать, ополоумел. В отделе разберемся. Пойдем, дорогой. Я ж тебя в наших угрюмых северных краях лет сто не видел.

Обхватив Тариэла за объемистую талию, Николай нежно повлек вперед.

- Чайку выпьем, о политике похрюкаем, - завлекал он, лучась от удовольствия.

- Отделяться, может, надумали, - в голосе Рябоконя блеснула слабая надежда.

- Шутит Серега, - успокоил обидчивого южанина Лисицкий. - Куда ж вы без нас? Без людей-то? Не кому будет облагодетельствовать, так с голоду опухнете.

И он ласково потрепал за щеку подвернувшегося Хассию.

- Мальчишку бы отпустили, слушай, - вяло попросил Тариэл. - Чего с него? Студент. Случайно он.

- Случайно? - задумался Лисицкий, притормаживая.

- Кто случайно? Этот хорек?! - приготовился зайтись в праведном гневе Рябоконь.

- Это бывает, - особенным голосом произнес Лисицкий.

- Бывает?!

- Бывает, бывает. Просто - подвернулся человек. Помог по-родственному. Без корыстного умысла.

Под настойчивым взглядом Лисицкого у Рябоконя что-то провернулось.

- А ну да, бывает. Ладно, хрен с тобой, катись!

Оставив позади опешившего от крутых зигзагов судьбы Хассия, шумная от горячего южного говора приободрившегося Тариэла кавалькада двинулась в сторону райотдела - к облегчению затаившихся цветочниц.

Двинулся следом и подзабытый, впавший в тихое бешенство Мороз.

Все происшедшее было столь откровенно, что он едва сдерживал зубовный скрежет. А когда Тариэл попросил отпустить племянника - это челнока-то! Источника поставки! - и Лисицкий на просьбу эту незамедлительно откликнулся и отпустил - без опроса, без документирования! - надо быть законченным дураком, чтоб не понять причину невиданного этого гуманизма: взяточнику лишние свидетели ни к чему.

Особенно злили его теперь красивые слова об уважении к Тальвинскому, обернувшиеся готовностью быстренько сдать того же Андрея ради возможности взять в лапу. Котовцы хреновы!

Процессия зашла в обэхээсный дворик, где Лисицкий, прихватив нервничающего Тариэла, скрылся в фотолаборатории, а Рябоконь с Морозом в сопровождении двух внештатников-понятых ввалились в дальний кабинет, грубо проигнорировав грозный дорожный знак.

Швырнув в угол сумку, Мороз демонстративно отошел к окну.

- Чего невеселый? - подметил Рябоконь. - На тебя работаем!

- Вижу! Аж запарились.

- О, да ты телок!

- Но не лох! И, промежду прочим, не для того в ментовку шел, чтоб старух-цветочниц гонять да "черноту" ощипывать. Иль думаешь не знаю, как положено документировать?

- Ах, знаешь?! И чего ты знаешь?

- Знаю, что попался этот Тариэл на незаконной торговле цветами, а после того как пацана вы за здорово живешь отпустили...

- Да чхать он хотел на эти цветы! - вскипел Рябоконь. - И на нас с тобой с ними вместе! Он тебе, салаге, правильно дал понять, только у тебя уши зашиты: теперь не восьмидесятый и за торговлю травой этой без разрешения никого не посадишь.

И Рябоконь в сердцах двинул ногой по сумке.

- Вот и решили, похоже, с паршивой овцы хоть шерсти... да? Только меня не за этим к вам послали!

- А для чего ты сюда вообще приперся? - Рябоконь, обнаружив на подошве прилипшую грязь, принялся старательно очищать ее о бок изъятой новенькой сумки. - Чтоб цветочников штрафовать или чтоб ключевую информацию надыбать?

- Ключевую! - он воздел длинный узловатый палец. - То есть важнейшую. За которую, случись чего, и башку оторвать могут. И ты, умник, полагаешь, что человек, пользующийся у этих "случись чего" доверием, тебе эту информацию за цветочки выложит? Шоб, не дай Бог, не штрафанули?

Вспомнил, спохватившись, о впитывавших его страстный монолог внештатниках.

- Вы еще мне тут!...Ты вообще кто есть?

- Вообще-то я опер угрозыска.

- Вот и занимался бы, чему учили. С убийцами да ворами попроще - меньше грязи прилипнет.

Подняв ногу, он с удовлетворением оглядывал очищенную подошву.

- А насчет крохобора Лисицкого! Так он в отличие от тебя, салабона, работу сейчас делает. Деликатную. Из ничего нечто выжимает.. А ну все цыц!

Он сделал "стойку". Через стену донесся приглушенный хриплый крик Лисицкого и вслед за тем грохот падающей аппаратуры.

- За мной! - и Рябоконь, при начале шума взметнувшийся из-за стола, первым бросился к лаборатории.