Милицейская сага

- Понял. И не возражаю, - подтвердил Тальвинский. Бас его потяжелел. - Наверное, я жутко старомодный, но в числе моих немногих принципов - не входить в половой контакт с венерическими больными!

Даже готовый к подвоху Мороз поразился, как отхлынула разом кровь от раскрасневшегося женского личика, как забегал по губам язычок, бессмысленно слизывая неналоженную помаду.

- Откуда вестишки? - пробормотал он, ошеломленный не менее самой Садовой.

- Из диспансера, вестимо. Все-таки в религии есть своя мудрость. Сказано ведь - женщина скудель зла. И - в точку. Кто бы мог подумать, что очаровательная наша и изысканнейшая Марина Всеволодовна - переносчик сифилиса. А говорите, нет предмета для мужа. Так как?

Садовая затравленно скосилась на Мороза. Но тот молчал, раздавленный, - Снегурочка оказалась заурядной сифилитичкой.

- Ну и сволочи же вы оба! Гаденькие сволочи. Только и умеете, что грязь собирать. Так вот запомните. И ты в первую очередь, - почему-то потребовала она от Виталия. - Болела я или не болела, это касается меня и моего мужа. А с ним мы без вас разберемся. Во-первых, потому что он знает. И, во-вторых, потому что вас это не касается.

- А вот тут-то вы и ошибаетесь! - раздосадованный незавидной ролью, какую он вынужден был играть, рявкнул Тальвинский. - Мне глубоко плевать, что обо мне думает каждая ..., но если мы не договоримся, - он выдержал зловещую паузу, - то вы, гражданка Садовая, будете привлечены к уголовной ответственности по статье сто пятнадцать прим - за уклонение от лечения венерического заболевания.

- Неправда! Я полностью вылечилась. Еще полгода назад! Можете проверить!

- Проверял, - охолонил ее Тальвинский. - Вы, уважаемая, бросили лечение, не пройдя провокацию. И вендиспансер направил нам материалы для возбуждения уголовного дела.

- Я прошла весь курс! - Вскочив с места, Садовая яростно затопала об пол каблуком. Она была близка к истерике. - Я совершенно здорова. Совершенно!

- Может, в медицинском смысле вы и здоровы. А в юридическом смысле больны уголовной статьей. И сажать вас или не сажать будем решать в зависимости от результатов этого разговора... Короче, если венерический больной не прошел провокацию, он считается не вылечившимся и уклоняющимся и подлежит уголовной ответственности.

- Господи! Что же это? - обессиленная, она нащупала стул.

- А то, что вы сейчас расскажете все, что знаете. Если, конечно, за решетку не торопитесь, - стараясь выглядеть твердым, отчеканил Тальвинский, с видимым усилием выдерживавший неблаговидную свою роль перед доведенной им до отчаяния женщиной. - В конце концов, Мариночка, что от вас требуется? Всего лишь сказать правду о расхитителях. Ведь, знаем, вы-то не из их числа. Так и скажите. Ну!

Мороз изо всех сил делал вид, что роется в бумагах. Было невыносимо смотреть на сгорбившуюся, уставившуюся потухшим взглядом в пол женщину, до того наполненную гордым пленительным кокетством.

Плечи Садовой задрожали. Она плакала.

- У нас мало времени, - напомнил, стараясь не смотреть на нее, Тальвинский.

- Пишите, - не поднимая головы, произнесла Садовая, и от сдавленного, задыхающегося ее голоса у Виталия самого перехватило горло.

- Да пишите же! - требовательно повторила она. Тальвинский быстро подхватил ручку и лист бумаги.

- Готов! - сдерживая азарт, сообщил он.

- Тогда абзац первый. Я, Садовая Марина Всеволодовна, в девичестве - Найденова, венерическая больная, сообщаю, что следователь Тальвинский, - она набрала воздуха, вскинула распухшее от слез лицо и изо всех сил закричала: - Подонок! Подонок!

Посмотрела на ошеломленных милиционеров:

- Больше по существу заданных вопросов показать ничего не могу. А теперь сажайте, твари!

- Шутить, стало быть! - Тальвинский отшвырнул ручку, грозно поднялся.

- Прекрати, - услышал он.

- Ты это мне? - не поверив, обернулся Андрей к Морозу.

- Вам, товарищ майор! Тальвинский, сдерживаясь, перевел дыхание:

- В таком случае тебе здесь делать вообще нечего. Немедленно марш в изолятор к Меденникову!

Мороз упрямо сжал губы, повернулся к Садовой:

- Вы вот что, выйдите пока. Не дожидаясь повторного указания, Садовая, обхватив руками лицо, выбежала в коридор.

- И что сие означает?! - прогремел Тальвинский.

- Андрей Иванович!

- Я спрашиваю, лейтенант, что это означает?

- Она - женщина.

- Как не заметить! Думаешь, не вижу, как она глазками в тебя постреливала? А ты уж и поплыл. Бабы - это нормально. Но прежде всего для нас - интересы дела. Не забывай: мы - следаки.

- Мы - офицеры! И не можем опускаться ниже городской канализации!.. Я точно не смогу. - Под изучающим взглядом Тальвинского он потупился.

- Даже так? - Андрей, готовый взорваться, разглядел что-то, что удержало его. - Допустим, я тоже об этом иногда вспоминаю. И что отсюда вытекает? Полагаешь, что мне комфортно стращать смазливую женщину? Но Садовая - последний, единственный шанс выйти на Слободяна и всю эту шоблу! И выбор на самом деле прост: либо дожмем ее, либо - закроем к чертовой матери дело и разбежимся пивка попить. Зато все из себя при офицерской чести. Так что?