Милюков

И. Архипов несколько упрощает ситуацию апреля 1917 года и место Милюкова в апрельском политическом кризисе, но в целом дает объективную оценку в статье об «интеллектуале либерализма»: «Павел Николаевич Милюков стал первой жертвой психоза ниспровержения политических кумиров уже новой, «свободной России» образца 1917 года. Прошло всего полтора месяца после «великой» и «славной» Февральской революции, и заполнившие центральные улицы Петрограда озлобленные толпы солдат, матросов и просто городского хулиганья, подстрекаемые большевиками, требовали «Милюкова в отставку!», «Долой войну!», «Долой Временное правительство!». Лидер партии кадетов и министр иностранных дел Милюков оказался в дни так называемого «апрельского кризиса» главным воплощением «образа врага», самой одиозной ненавистной фигурой среди демократических правителей, его имя превратилось в грубое ругательство, в политический ярлык»^{675}.

Четвертого мая, выступая на собрании бывших депутатов Государственной думы, на вопрос о причинах его ухода из правительства Милюков заявил: «Не я ушел, а меня ушли»^{676}.

Так завершилась активная политическая жизнь, государственная деятельность Павла Николаевича Милюкова. Оказалось, что он отнюдь не является гением интриги, каковым должен быть человек, претендующий на длительное участие в руководстве государством. «Профессорская» ментальность Милюкова не изменилась, хотя он давно перестал быть действующим университетским преподавателем, целиком отдавшись политической борьбе. Но одно дело вести ее и даже руководить ею в оппозиции и совершенно другое — реализовывать свои планы, находясь у власти и будучи вынужденным идти на компромиссы.

Через год многолетний соратник Милюкова М. М. Вина-вер на полулегальной конференции кадетов в Москве говорил: «Политические и дипломатические таланты Милюкова были на надлежащей высоте; не хватало у него только талантов демагогических — умения облекать свои мысли во фразы, приятные толпе и ее наивным руководителям, а главное, умения не говорить того, что в существе правильно, но имеет свойство раздражать толпу»^{677}.

Оказалось, что Милюков не очень приспособлен на ходу менять тактические задачи, обводить противников вокруг пальца, пользуясь тем, что тогда называли одним из приемов пропаганды, а ныне именуют пиаром[12], в том числе «черным» пиаром — ухудшением образа оппонента.

Несмотря на уход Милюкова, его партия всё же сохранила участие в правительстве, и это было предвестником отстранения его и от руководства кадетами. Правда, изоляция происходила постепенно. Он не только принимал участие в VIII съезде Партии народной свободы 9—12 мая, но и открыл его в качестве председателя ЦК, а вслед за этим был избран председателем съезда и выступил с докладом о политическом положении (содокладчиком был Винавер, и это показывало наличие глубоких расхождений между формальным руководителем партии и другими членами ЦК)^{678}.

В докладе Милюков выделял три главных политических течения в стране: первое — контрреволюционное, второе — выступающее за сохранение и закрепление политических и социальных завоеваний революции (огромное большинство населения во главе с кадетами), наконец, третье — выдвигающее лозунг «революция продолжается» и считающее второе течение контрреволюционным. Он предлагал линию поведения партии по отношению к Временному правительству: настаивать на соблюдении обязательств перед союзниками, на запрещении каким бы то ни было организациям вторгаться в сферу законодательства и управления, на применении мер принуждения против «преступных и анархических элементов», нарушителей права и порядка, на поддержании дисциплины и боевой мощи армии. По его мнению, кадеты должны были добиваться запрещения вмешательства Временного правительства в будущие функции Учредительного собрания (имелось в виду решение вопроса о будущем государственном устройстве России)^{679}.

Правда, особой активностью Милюков на съезде не отличился. В противоположность его точке зрения съезд выразил надежду, что вступление во Временное правительство меньшевиков и эсеров придаст власти силу и устойчивость и устранит пагубное двоевластие. В то же время в резолюции съезда о современном политическом положении было зафиксировано отражавшее позицию Милюкова официальное заявление правительства о необходимости наступления на фронте и о верности союзническим обязательствам. Съезд выразил сожаление, что Милюков покинул министерский пост. Винавер назвал его «первым народным министром иностранных дел, высоко державшим знамя достоинства и чести России»^{680}.