Милкино счастье

– Идите ко мне, милая. Я аккуратно сниму платье, дабы не помять нашу прическу и помогу расшнуровать корсет. Нам надо раздеться донага. Вы сядете в это кресло, вас побреют и удалят лишние волосы – от подмышек до лобка. И не дрожите, это не будет больно. Хатидже – мастер своего дела.

– А может, не надо? – чуть бессмысленно пролепетала Людочка.

– Мадемуазель, вы имеете связь с таким богатым господином. А ходить с пучками лишних волос на теле – сейчас моветон. Наши девочки работают на манер восточных красавиц – совсем голенькие и чистые. И это сейчас модно в Париже. Поверьте, граф оценит ваши бритые прэлести и щедро одарит. Вы же любите, наверное, подарки? О, все женщины любят духи, наряды и украшения.

Людочка рассеянно смотрела на то, как шевелятся карминовые губы мадам Колетт и почти ничего не соображала. За несколько минут ловкие руки Колетт сняли с нее платье, расшнуровали корсет. Тут же было предложено снять чулки и панталоны.

– Садитесь в кресло.

Людочка дрожала от страха. Голая, на цыпочках, она прошла к креслу и присела на край. Она крепко сдвинула ноги и ждала, что будет далее.

– Не так, вы сели неправильно, – затараторила хозяйка. – Сядьте глубже, а ноги разведите в стороны. Ножки должны лечь в эти желоба. Ах, какие у нас длинные и прекрасные ножки. Анатоль знает толк в женских ножках, – засмеялась она.

И не успела Людочка что-либо возразить, как сильные руки Колетт развели в стороны ее ноги. Колетт действовала довольно решительно.

– Я пристегну вас кожаными ремнями – на талии и возле коленей. Видите ли, сия процедура требует большой аккуратности. Шевелиться и дергаться нельзя, иначе мастер может нечаянно порезать вас, моя дорогая. А лезвия у Хатидже сделаны из дамасской стали. Они даже толстые ремни разрезают вмиг, не только нежную кожу, – зловеще хохотнула хозяйка.

Людочку прошиб холодный пот. Низ живота пульсировал.

– О, да ты у нас еще дева! – заглянув ниже, подивилась Колетт – Двигайся ближе, попку на меня. Вот так. Не бойся, Хатидже будет аккуратна. Если захочешь помочиться, скажешь ей.

Весь хмель от выпитого шампанского выветрился в тот же миг.

«Господи, почему все норовят заглянуть мне туда? То злобная Капитолина, теперь эта хозяйка. Сейчас еще придет какая-то Хатидже. Если бы не просьба Анатоля, я никогда бы не пошла на все это» – рассуждала Людмила, трясясь от страха.

Сбоку что-то щелкнуло, повернулся невидимый ключ, стена сама собой приоткрылась – показался край цветной юбки.

«По-видимому, в драпировке есть потайная дверь» – едва подумала Людмила, как тут же увидела весь облик таинственной Хатидже.

Женщина двигалась очень тихо. Она была довольно высока, грузна и широка в плечах. Одета Хатидже была на восточный, почти базарный манер. Яркий, аляповатый наряд оттенял лишь черный головной платок. Черты лица казались крупными и резкими, почти мужскими. Сходство с мужчиной состояло и в том, что над верхней губой у дамы были вполне настоящие, черные усы.

В отличие от мадам Колетт, Хатидже была молчалива. Она принесла с собой низенькую деревянную скамейку, села возле нашей героини и зажгла обе лампы. Щелкнул запорный газовый кран, сноп яркого света ударил Людмиле прямо в глаза, заставив ее зажмуриться. Все ее стройное тело, раздвинутые ноги, круглый живот с маленьким пупком, пушистый лобок, срамные губы, вульва и даже розовый анус – все это было освещено так, словно Людмила лежала под ярким светом театральных софитов. Хатидже остановила свой взор на новой клиентке… Присмотрелась ближе – крякнула от удивления:

– Мамзель еще не была с мужчиной? – сказала она каким-то странным фальцетом, напоенным восточным говором.

Людочка кивнула и снова покраснела.

Турчанка встала и велела Людочке поднять руки. Затем Хатидже взяла керамическую миску, насыпала туда какого-то мыльного порошка, размешала его и намазала им Людочкины подмышки. Сильная рука легла на предплечье и чуть сдавила его, зафиксировав плечо. Снизу что-то звякнуло, и Людочка ощутила на себе скольжение легкого лезвия. Не прошло и трех минут, как обе подмышки Людмилы были освобождены от русых волос. Так же, молча, Хатидже обработала нежную кожу пахучей, настоянной на лаванде мазью, а после припудрила её.

– Здесь все хорошо. Опусти руки.

Затем Хатидже намылила и побрила Людочкины ноги, ниже колена. Ополоснула их теплой водой, и также натерла мазью. Эта мазь пахла розовым маслом. Откуда-то из тумбы, турчанка достала керамический горшок с бинтами, пропитанными каким-то жиром, и обмотала ими ступни Людмилы и кисти ее рук. А сама принялась намыливать и брить Людочкин лобок. Девушка вся затаилась от страха. Нервно пульсировало колечко ануса…

Побрив лобок, Хатидже аккуратно ополоснула его водой. Вода лилась прямо в таз, который стоял под сидением. Сильные руки турчанки надавили на внутреннюю поверхность бедер. В ход пошли мелкие лезвия. Турчанка водила ими возле самых нежных складок, стараясь сбрить все, до единого волоска.

Пытливый взор турчанки был направлен на промежность.

– Тут приказано не брить, а выщипать, – пропела ломаным голосом Хатидже.