Миллениум-мифы (сборник)

Спрашивается, а зачем такой спектакль устраивать? Ведь царю достаточно было просто отречься от престола, ежели надоело царствовать, восседая на пороховой бочке назревших реформ. Интересно, что граф Аракчеев накануне предупредил царя о заговоре и вызвал в ставку к нему доносчика – унтер-офицера Шервуда (впоследствии император Николай даровал ему фамилию Шервуд-Верный, как верному псу). Но царь на предупреждение отреагировал весьма спокойно. Приказал дать иуде денег, чтобы тот продолжал доносить и впредь. Фокус в том, что император имел особую страсть к актёрской игре, граничащую с двуличием. Эту особенность отмечали многие его современники. Он обожал устраивать из жизни театр, вовлекая в это шоу своих царедворцев. В последние годы Александр постоянно брюзжал, что хочет отречься от престола и удалиться от мирских дел. Он мог легко и с огромным удовольствием сыграть в Таганроге комедию с тифом. Так что третья версия, при всей своей кажущейся неправдоподобности, самая правдоподобная.

Так или иначе, но кому-то из оставшихся братьев надо было теперь залезать на освободившийся трон. По закону это должен был сделать старший – Константин Павлович, княживший в Польше. Поэтому сразу по получении в Зимнем дворце известия о смерти государя великий князь Николай Павлович, третий сын императора Павла, тотчас же (27 ноября) привел войска и народ к присяге императору Константину. Сначала это было сделано в столице, а потом почти по всей России. И даже было отчеканено несколько монет с его изображением! Но Константин, сидючи в Варшаве, об этой присяге не знал. А поскольку двумя годами раньше он заблаговременно (письменно, тайно от всех, кроме императора Александра) отказался от возможного престола (понимая, что царствующего брата, а затем и его самого могут, по славной русской традиции, отравить или задушить), то сам вместе со своей свитой в это же самое время присягнул Николаю, находящемуся в Петербурге. Сложилась комедийная ситуация: в России сразу два императора! Причем, анекдотец состоял в том, что ни один из них быть императором не хотел. Жизнь-то ведь дороже трона.

Младший великий князь Михаил Павлович начал сновать между Петербургом и Варшавой, пытаясь устранить путаницу и уговорить хоть одного из старших братьев принять-таки трон. И, в конце концов, изволил уговориться Николай. Поэтому на 14 декабря была назначена «переприсяга».

Заговорщики решили помешать войскам и Сенату принести присягу новому царю. Восставшие должны были занять Зимний дворец и Петропавловскую крепость. Царскую семью предполагалось, как минимум, арестовать, а как максимум – ликвидировать. Для руководства восстанием был избран диктатор – князь Трубецкой. Планировалось потребовать от Сената опубликовать всенародный манифест, в котором провозглашались бы отмена крепостного права, равенство всех перед законом, демократические свободы, введение суда присяжных и обязательной военной службы для всех сословий, выборность чиновников, отмена подушной подати… Благие намерения! Ответственными членами правительства предполагалось сделать известных реформаторов – графа Сперанского и адмирала Мордвинова (кстати, позднее именно эти две персоны стали главными членами суда над декабристами).

13 декабря заговорщики, воспользовавшись неразберихой, начали активную агитацию в воинских частях и ночью вывели солдат к Сенату. Два полка из казарм встали с оружием около памятника Петру Великому. К ним присоединились гвардейские матросы. Набралось всего около трех тысяч человек.

Сенат же заседал всю ночь. К 7 часам 14 октября 1925 года утра Николай был официально провозглашен императором.

Рано утром Рылеев попросил Каховского проникнуть в Зимний дворец и убить Николая. Сам он на себя роль ликвидатора брать не желал, ибо был поэт. А поэты, как известно, сражаются за свободу исключительно словесами и пачкать руки не хотят. Каховский сначала было чуть не согласился (раньше он уверенно говорил, что в таком деле на него можно положиться). Но когда услышал от Рылеева конкретное предложение, то всё же отказался, сославшись на плохое самочувствие, а про себя подумал: «Сам иди стреляй!» Рылеев, увидев дрожащие руки Каховского, понял: «Всё равно бы промахнулся». И приказал Якубовичу вести матросов Гвардейского экипажа и солдат Измайловского полка на Зимний. Но тот тоже отказался, заявив, что опасается, что при схватке может пострадать царская семья. Какая щепетильность!

Утром вокруг восставших полков образовалась огромная толпа штатских, в основном из простонародья – несколько десятков тысяч человек. Толпа орала «Да здравствует Константин и Конституция!» Хотя ни о какой конституции Константин никогда даже не заикался.