Миллениум-мифы (сборник)

Индигово волю в цветочек весенний засуну.
«Пить будешь?» – Иисус вопрошал. Будда: «Буду».

* * *

Люби меня. А я тебя.
Ты в неглиже.
Я слишком стар,
Чтоб целовать тебя вообще.
А слов моих – хоть миллиард!

* * *

В Лозанну не поехала
И даже на Оку.
Какая она курица!
Я ей сказал «ку-ку».

* * *

Любите женщину! Хоть раз в году любите!
Любовь в словах – совсем не ерунда.
Цветы, как рифмы, женщине дарите!
Она без секса терпит год и даже два.

* * *

Является призрак и душит в объятьях.
Каноны истлели. Любовь умерла.
В реанимации – страсть на кровати.
Разбиты иконы. Корявы слова.

* * *

Скажешь «нет», играя страстью,
Стану я лимонно-кислым.
Скажешь «да» в кокетстве счастья,
На Стихире я зависну.

* * *

Время сумраком напастей
Так шарахнуло поэтов,
Что они, не улыбаясь,
Озверев, кану

ли в лету.

* * *

Снег вьется позёмкой, как ямб без хорея.
Пишу я стишочки, в усердье потея.
И так оттянул я в словах амфибрахий,
Что вечность послала меня прямо на…

* * *

Всё говорит о жизни в Новый год.
Красавицы украшены румянцем.
Копает крот свой зимний огород.
И стих родился вроде как из пальца.

* * *

Чё-то горестно мне от терзаний сомнений.
Амфибрахий? Он так многолик!
Заменивши хорей, бродит ямб по арене.
Не коверкайте русский язык!

* * *

Затерзался, метаясь, я в ветре сомнений.
Словно обруч, зажался в тиски.
Наследить так охота для всех поколений!
И пишу я усердно стихи.

* * *

Луна была обнажена.
Молясь, я тоже обнажилась.
О, взгляд из тёмного окна!
Я от него аж возбудилась.

* * *

С солью японских бисквитов
Рвутся в финале аккорды.
Губы – как джем Нефертити.
Так раздираются строфы.

* * *

Соблазнять обнаженностью лето,
Лицедействовать с риском – ништяк.
И свой стих сочинить с птичкой смело
Может в розах шипов Вонтер Лак.

* * *

Когда фортуна на снегу уж слишком сильно окосела,
Слезинки капали в звезду никчёмно, вычурно, без дела.
Мольба проснулась в поздний час обрывков песен в осень грусти.
Шагал к закату, как диктат, пиит – весь блеклый и взгрустнувший.

* * *

В приплясах ряженой любви
Луна, рыданья, соловьи…

* * *

Себя раскрашу: перья, пух,
Свой клюв и крылья, даже глазки!
И так Сихиру удивлю,
Что пародист воскликнет: сказки!

* * *

На токовищах глохли глухари,
В любви экстазе самок призывая.
Охотники на зов тотчас пришли.
И всех убили. Жизнь – она такая…

* * *

Я не Бог. Но мог бы быть:
Создавая женщину,
Так девицу вдохновить,
Чтобы без затрещины.

* * *

Скрипит перо. И мысли стонут.
И рифма гнётся под душой.
Туда, куда Россия тонет,
Поэт вступил своей ногой.

* * *

А глаза у неё, как у кошки.
И красивые крепкие ножки.
Мушкетёры её обожали.
Но казнили. Потом закопали.

* * *