МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Книга 3

Ко мне на работу пришёл небольшой благообразный человек с тихим голосом и попросил уделить ему время для разговора. Так и сказал, чем уже вызвал удивление и даже некоторую оторопь во мне. Когда же мы с ним остались вдвоём в ординаторской, он показал мне удостоверение, в котором кроме букв ФСБ, я ничего не разглядела, и заговорил вкрадчиво и с мерзкой ухмылочкой:

– Вы, Елена Николаевна, интересуете нас как сожительница Игоря Стерха. Вы знаете, чем он занимается?

– Занимается? Он бизнесмен, – я говорю это, потому что я хорошо осведомлена обо всех мыслях Игоря о ФСБ, хорошо, что он в своё время посвятил меня в них, иначе я растерялась бы сейчас и могла бы… поддаться на этот разговор, поверить этому человеку, который явился, чтобы сделать меня агентом против Игоря. Я поняла это сразу именно потому, что была готова. Спасибо тебе, Игорёчек, что ты посчитал меня достойной знать то, что составляет твою жизнь. Я сразу обратилась в слух и зрение, чтобы запомнить всё, что скажет мне этот неприятный человек.

– Значит, бизнесмен? – высокомерно усмехнулся Захарчук, а именно так была фамилия этого серого господина. – И каким же бизнесом он, по-вашему, занимается?

Я надула губы, изображая смущение, вообще, чем глупее я буду выглядеть, тем лучше. Захарчук, очевидно, заранее имел представления обо мне, и сделал выводы о моём недалёком уме, и я не собиралась разубеждать его:

– Ну… не зна-аю, я не интересовалась, – протянула я.

– Странно, а нам показалось, вы очень близки со Стерхом, – прищурился Захарчук.

Я хмыкнула, изображая легкомыслие:

– Странный разговор. Близки, конечно, но зачем мне интересоваться его бизнесом? Для чего мне вникать? Я ничего не понимаю ни в каком бизнесе.

Захарчук улыбнулся, неприятно близко придвигаясь ко мне, обдавая своим запахом, у меня тошнота подкатила к горлу.

– Ну, хорошо, Елена Николаевна, будем считать, что вы не знали до сегодняшнего дня, что ваш сожитель Игорь Стерх, один из крупных дельцов так называемого теневого бизнеса. Контроль за теми, кто торгует здесь девушками, наркотиками, оружием – это только часть его влияния.

– Наркотиками… да этого не может быть! – во мне актриса умерла!

Так здорово я выпучила глаза. Честно сказать, я развлекалась от души, при этом испытывая сильнейшее напряжение всех душевных и умственных сил.

Захарчук опять улыбнулся, его блёклые зеленоватые глаза, на таком же, зеленоватого оттенка лице, сверлят меня, пытаясь проникнуть в глубины. Вот только в глубины чего? Моих мыслей? Там стоит зеркало моей глупости, и все его взгляды отражаются тут же обратно ему в глаза…

– Так что вы понимаете, насколько он опасный человек.

– Что же вы от меня-то хотите?! – будто чуть не плача, проговорила я, хлопая накрашенными ресницами, от туши становящимися у меня невероятной длины.

– Вы должны помочь нам, – вкрадчиво, как с двухлетней, сказал он. – А вернее, ему самому помочь прекратить эту опасную и вредную деятельность.

Это хорошо, что он говорит со мной как с дегенераткой. Так он откроет карты, не опасаясь выдать свои истинные мотивы.

– Вы поможете нам, а мы поможем ему, – Захарчук улыбается. – Вы его любите?

– Конечно, – не раздумывая сказала я. – Но как же я могу помочь вам? Я даже не понимаю… Уговорить его, что ли?! Он меня любит, может и послушает… – я таращу глаза как можно правдоподобнее.

Захарчук усмехнулся даже добродушно, наверное, мой идиотизм начинал выглядеть мило.

– Для начала, где вы с ним живёте? – Захарчук снова начинает сверлить меня глазами. Будто в глубине надеется найти

месторождение полезных ископаемых.

– На Садовом кольце, – я, хвастаясь, складываю ручки. – У Игоря хорошая квартира с евроремонтом…

– Ладно, допустим, – он достаёт из кармана несколько каких-то маленьких плоских чёрных шайбочек в тёмно-серой коробочке. – Знаете, что это?

– Электронные блохи? – усмехаюсь я.

После этих моих слов, Захарчук стрельнул в меня взглядом острым и злым, его рот кривится и он говорит будто сквозь зубы:

– Это поможет нам проникнуть в замыслы тех, кто сбивает вашего… э-э вашего гражданского мужа…

– Мы не женаты, мы друзья, – сказал я.

– Ну, значит, вашего друга, – с кривой ухмылочкой говорит Захарчук, – кто сбивает вашего друга Игоря Стерха с честного пути. Когда вы снимете снизу вот эту плёночку, микрофон включится и его можно приклеить и на одежду в незаметном месте и в машину, и в вашем доме… Игорь встречается там со своими друзьями?

– Нет, он не любит, он… он… – что придумать? Я изобразила смущение: – он ревнует и не хочет, чтобы его друзья приходили к нам домой. Он… я не знаю, где они встречаются… и… я думаю, он мне не скажет…

– Я и не прошу вас это узнавать, просто прикрепите эти микрофоны в разных местах, этого будет достаточно.

Я смотрю на него, я «смущаюсь», я должна противоречить, иначе меня заподозрят:

– Мне не очень нравится это… А если Игорь поймает меня за этим?

– Постарайтесь, чтобы не поймал, – с небольшим раздражением произнёс Захарчук. И обо мне ничего не говорите, конечно…

– Мне не нравится, что я должна будто бы следить за Игорем… Это как-то нехорошо.