Милли Брэди меняет профессию

Многих лет как ни бывало: ей вдруг опять было пятнадцать. У нее были скобы на зубах, и она сохла по Энди Тренту. Милли знала, что ничего не значила для Энди, — он приглашал ее танцевать, только чтобы заставить ревновать Стефани Чемберс, — но она не могла ему отказать, это было легче сказать, чем сделать. Если бы она сказала Энди «нет», он бы только пожал плечами, засмеялся и пригласил кого-то еще. А если она говорила «да», у нее была возможность обнимать его три минуты и вспоминать об этом многие недели; три минуты божественной близости, прежде чем закончится музыка, он по-приятельски шлепнет ее и вернется к своим друзьям.

Поэтому она никогда не могла заставить себя сказать «нет». Кому вообще нужна эта гордость? Три минуты невообразимого счастья было лучше, чем ничего. Сказать «нет» — значит отрезать себе нос, чтобы досадить лицу.

Хватит, хватит, мне уже не пятнадцать. Мне двадцать пять. Я взрослая женщина с громадной гордостью и зубами без железок.

— Хорошо, — выпалила Милли.

— Извини. — Хью пожал плечами и улыбнулся Так Печально.

Девица бросила убийственный взгляд в сторону Милли и отчалила.

— Теперь нам придется это сделать, — пробормотал Хью, отчего ее самооценка безгранично выросла.

— Необязательно. Если честно, я бы лучше осталась здесь.

— Не глупи.

Милли совсем не была уверена, что ей хочется танцевать.

— Я думала, ты хотел мне что-то сообщить.

Улыбнувшись, Хью взял ее вялую руку и поднял Милли на ноги.

— Это может подождать.

О боже, есть ли на свете более изощренная пытка? Пока они танцевали вместе, каждая клеточка тела Милли требовала большего, желая бесстыдно прижаться бедрами к его бедрам, провести руками по его спине, на дюйм приблизить голову к его плечу... и еще на дюйм, и еще на дюйм...

Давай, взывали ее возбужденные гормоны, давайте раскрутим это шоу! Это он, верно? Не старайся делать вид, что ты забыла! Именно с ним тебе прошлый раз было так хорошо, так чего же ты сейчас ждешь?

Они были простыми гормонами, они не понимали. Милли собрала свою силу воли, всю до последней капли, и сосредоточилась на музыке. Когда они с Эстер пошли в кино смотреть «Титаник», менеджер кинотеатра был вынужден попросить их плакать потише. Очевидно, другие зрители жаловались, что не слышали слов. Не думай о Хью, не думай о нем, скоро все кончится, продолжай двигаться и не думай о Хью. О господи, он ущипнул меня за зад!

— Что? — спросил Хью с невинным видом.

— Зачем ты это сделал?

— Что сделал? — поддразнивал он ее.

— Это! — Это было так пошло и неромантично с его стороны. Совсем не интеллигентно.

В бешенстве Милли ущипнула его в ответ — и довольно сильно.

— Ой, больно!

— Вот и хорошо.

Через долю секунды она почувствовала, что это повторилось. Обернувшись, Милли увидела счастливого Джеда, удаляющегося с медсестрой его мечты. Он ей подмигнул и пошло, неромантично поднял два пальца вверх.

Ради его же блага, Милли надеялась, что с пациентами он обращается нежнее.

— Извини. Я думала, это ты. — Бормоча это, она старалась избегать взгляда темных глаз Хью. У нее было жуткое ощущение, что он над ней смеется. И еще ей хотелось, чтобы Селин Дион поторопилась и закончила; эта песня тянулась больше времени, чем понадобилось, чтобы потонул «Титаник».

Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы Хью не пользовался этим лосьоном после бритья. Он слишком настойчиво напоминал ей о той ночи, и она боялась, что теперь этот запах будет преследовать ее всю жизнь. Ее тело было запрограммировано реагировать именно на этот запах.

Совсем не смешно, мрачно решила Милли, если понимаешь, что зависишь от флакона с лосьоном. Не смешно и несправедливо. Если бы она могла затащить Хью в раздевалку, сорвать с него одежду и исцарапать его щеткой с жесткой щетиной, она бы сразу это сделала.

Однако есть вероятность, что, осуществив первые два пункта, она потом... о боже... отклонится от цели...

— С тобой все в порядке?

— Что?

— Ты как-то странно дышишь, — заметил Хью.

Черт возьми, это неудивительно. Понимая, что слишком увлеклась и пыхтит уже практически ему в ухо, Милли сделала резкий шаг назад.

— Все в порядке. Просто какая-то... э-э... слабость...

Он выглядел встревоженным:

— Идиотка! Что ж ты ничего не говоришь?

— Вот, говорю. — Для убедительности Милли пошатнулась, а потом вскрикнула, потому что ее ноги вдруг оторвались от пола. — Господи, что ты делаешь?!

— Уношу тебя отсюда, пока ты не отключилась. — Подняв ее на руки, Хью быстро продвигался сквозь толпу танцующих, направляясь к выходу. Милли слышала, как за спиной раздался пронзительный свист и хриплый — и не слишком приличный — крик одобрения.

Зная, что ее сумка болтается на ремешке и совсем неэлегантно бьет ее по заду, Милли взмолилась:

— Поставь меня на ноги! Я не имела в виду, что потеряю сознание — я не из обморочных особ!

— В этом месте кто угодно может упасть в обморок. Ничего страшного, — сказал Хью ухмыляющимся громилам у дверей. — Я ее не похищаю. Ей просто нужно немного свежего воздуха.

ГЛАВА 48