Милли Брэди меняет профессию

Ой, не стоило этого говорить. В уголках зеленых глаз Лукаса появились искорки — она хорошо помнила эту его особенность. Не то чтобы он когда-либо уделял ей особое внимание, просто таким уж был Лукас. Он со всеми так обращался. Даже с кухонными столами.

— Я действительно хочу тебя. — Слова сопровождались игривым поднятием бровей. Протянув к ней руки, он продолжал: — А кто бы не захотел? Такая фигура, такие глаза, не говоря уже о волосах. — Лукас тряхнул головой, очевидно онемев от восхищения. — Знаешь, кого ты мне всегда напоминала? Фею на верхушке рождественской елки.

— Отлично, большое спасибо, — пробурчала Милли. Подобные слова не являются комплиментом, если вы всю жизнь мечтаете быть похожей на Лили Манстер.

— А как вообще твои дела? Замужем? Нет? Есть приятель?

Вчера вечером Хью Эмерсон задал ей те же вопросы.

— Лесбиянка, — ответила Милли.

Конечно, это не отпугнуло Лукаса, наоборот, его глаза заблестели.

— Потрясающе.

— Не совсем, — отрезала Милли, прежде чем он начал планировать поющие лесбограммы. — Нет, сейчас у меня никого нет. Отдыхаю от мужчин. — Он все еще ухмылялся. — Лукас, это была неудачная шутка, женщины меня не интересуют. А тебя?

— Меня? Меня они определенно интересуют.

— Достаточно, чтобы жениться?

Он выглядел удивленным.

— Нет, спасибо.

— Подруга?

— Ну, знаешь... Мне некогда скучать.

Все тот же прежний Лукас, подумала Милли с улыбкой. Это значило, что у него было полдюжины подруг, с которыми он встречался время от времени, тогда, когда ему было удобно, и, без сомнения, обращался с ними ужасно, как это было в прежние времена.

Как будто отгадав ее мысли, уже провожая ее, он спросил:

— Кстати, как Эстер? Вы общаетесь?

— О, да.

Он выглядел довольным.

— Здорово. Чем она теперь занимается?

В основном говорит о тебе. Конечно, если не мотается по всему Ньюки, вылезая из кожи вон, стараясь случайно с тобой встретиться.

А вслух Милли произнесла:

— Она в ювелирном бизнесе. — Пожалуй, так звучало шикарнее. Милли не стала сообщать, что Эстер торгует дешевыми серьгами на рынке Ньюки.

— Правда? А где она теперь живет? Вот оно.

— Со мной. — Милли повернулась и посмотрела на него очень сурово. — Нет, прежде чем ты об этом подумаешь, предупреждаю, что она тоже не лесбиянка.

Лукас засмеялся.

— Милая старушка Эстер, она всегда была хорошей подругой.

О боже, подумала Милли, не слишком обнадеживающе. Вряд ли Эстер была бы польщена. «Старушка» и «хорошая подруга» — уж больно пренебрежительно.

Поняв, что он продолжает говорить, Милли спросила:

— Извини, что ты сказал? Лукас повторил небрежным тоном:

— У нее что, тоже никого нет?

Это безусловный рефлекс, по Павлову, решила Милли, он просто не мог не задать этот вопрос, у некоторых мужчин никогда не бывает перебора.

— Конечно нет, у Эстер очень красивый парень, — сообщила она Лукасу с энтузиазмом. — Он замечательный, они идеальная пара. Эстер с ним абсолютно счастлива. Правда — такой любви можно только позавидовать.

Милли спрашивала себя, не переусердствовала ли она в похвалах, не слишком ли увлеклась. Лукас был заядлым охотником... мысль о том, что Эстер счастлива с кем-то еще, могла вызвать у него интерес. На ум пришли бык и красная тряпка. Боже, он может посчитать это трудностью, которую стоит преодолеть.

Однако Лукас лишь покачал головой и беззаботно улыбнулся, распахивая перед ней входную дверь.

— Старушка Эстер, это отличная новость. Я рад за нее. Ладно, увидимся завтра днем, я представлю тебя остальным членам команды... Черт, извини.

Он отвечал на звонок по своему мобильному, пока они подходили к забрызганной грязью светло-зеленой машине Милли. Она слышала, как Лукас очаровывал кого-то женского пола, называя ее «дорогой», прося прощения за то, что подвел ее прошлой ночью. При этом он подмигнул Милли и изобразил на лице добродушное отчаяние.

Когда разговор был благополучно завершен, она сказала:

— Ты совсем не изменился.

— На самом деле изменился. — Лукас обнадеживающе хлопнул ее по плечу. — Я стал лучше.

Милли была настроена скептически.

— Лучше?

— Милая, — он игриво поднял бровь, — поверь, я стал лучше во всем, что ты можешь вообразить.

— Ну? — потребовала ответа Эстер, с такой силой втянув ее в дом, что Милли отлетела к стене. — Он толстый? Лысый? Он спрашивал обо мне?

— У него свои волосы и зубы. И нет, он не толстый. И да, он спрашивал о тебе.

Эстер испустила крик радости.

— И что ты сказала?

— Я ему сообщила, что у тебя серьезные отношения с самым замечательным в мире парнем.

— О боже, ты этого не сделала! Зачем тебе понадобилось говорить это?

— Потому что это правда. Так и есть. Несколько секунд Эстер переваривала новости.

Наконец она сказала:

— Может, это заставит его ревновать. Он поймет, что теряет.

— Во всяком случае я получила работу, спасибо, что ты спросила, — сообщила Милли. — Рада, что тебя интересуют мои дела.

— Правда? Блестяще. Может, я тоже смогу. — Эстер увлеклась идеей, что будет работать на Лукаса.

— Но ты не умеешь петь, — напомнила ей Милли. — Для этой работы надо иметь способности к пению.

— Черт. Это обязательно? — Эстер не теряла надежду. — А нельзя вместо этого сбрасывать лифчик?