Милли Брэди меняет профессию

— Куда ты? — Он почти улыбался. — Наверх, чтобы выкинуть из своей кровати какого-нибудь парня и, как зубную пасту из тюбика, выдавить его из заднего окна?

— Удивительно, но ты почти угадал, — сказала Милли. — Действительно наверх, почистить зубы.

ГЛАВА 26

Через две минуты Милли открыла дверь и призналась:

— Такого я не ожидала.

— Я тоже. — Хью нежно отвел ее обратно в гостиную; его темные глаза с непонятным выражением смотрели на нее сверху вниз. — Тот парень, с которым я тебя видел... тот, в вертолете... вы с ним?..

— Нет. — Милли дрожала. — Нет.

— А как насчет другого? В шатре?

— Он садовник Орлы. Только что слез с дерева.

— Ну, это многое объясняет. — Хью подождал. — И наверняка с боссом у тебя тоже ничего нет?

Лукас!

— Конечно, ничего нет, — прошептала Милли. — Абсолютно ничего.

— Ясно. Что ж, хорошо. — Хью отбросил со лба прядь выжженных солнцем волос, и Милли заметила, что его рука слегка подрагивает. — Знаешь, я не мог уснуть, — продолжал он. — Не мог смириться с мыслью о всех этих мужчинах, увивающихся вокруг тебя. Благодаря этому я понял... Боже, я многое понял.

— И?

— Я должен был приехать и увидеть тебя.

Милли неожиданно осмелела — хорошо, какого черта, может, это все еще сон — и, приподняв бровь, переспросила:

— Увидеть меня?

Он протянул руку, дотронулся до ее лица, провел теплыми пальцами по ее бледным губам.

— Ладно. Поцеловать тебя.

Слишком медленно, слишком медленно. К этому моменту ожидание уже стало невыносимым. Милли обвила руками его шею, прижалась к нему всеми клеточками своего организма и прошептала:

— Хорошо, тогда лучше поскорее это делай.

Он поцеловал ее, и весь мир вокруг безудержно закружился. Милли чувствовала, что вся пылает, и нисколько бы не удивилась, если бы ночнушка с изображением подростка Кевина вдруг загорелась. Через ее тело прошло достаточно электричества, чтобы зажечь рождественскую елку на Трафальгарской площади. Трудно было поверить, что один рот, пара губ и один язык были способны произвести такое поразительное действие на... на весь ее организм.

Никогда раньше Милли так не целовали; ощущение было таким острым, что она не могла удержаться на ногах. Ее колени подкосились, и ей пришлось открыть глаза, чтобы немного прийти в себя. Оцепенело мигая, она поняла, что, пока одна ее часть наслаждалась головокружительным прикосновением губ Хью к ее губам, ее бесстыжие пальцы занимались тем, что вытаскивали его рубашку из джинсов, ловко расстегивали его пуговицы, а потом безудержно сновали по его груди...

Конечно, это было мало похоже на соблюдение правил: не показывать своего волнения, заставлять его теряться в догадках, сохранять загадочный вид...

— Ой! — вскрикнул Хью. — А это за что?

— О боже, извини, извини. Я должна была убедиться, что не сплю. — Милли энергично потерла красную отметину на тыльной стороне его ладони. — Я щипала себя. И неудивительно, что ничего не почувствовала, — оправдывалась она. — Я ущипнула не ту руку.

Он держал в ладонях ее лицо, а его рот был соблазнительно близко — всего в полудюйме от ее губ.

— Я мечтал об этом несколько недель. Не переставал думать о тебе. Поклялся себе, что ничего не произойдет, но сегодня не выдержал. Это было выше моих сил.

Милли была так счастлива, что ее глаза наполнились слезами.

— Я рада. Я хочу сказать, со мной было то же самое. Я все время о тебе думала, мне хотелось, чтобы что-нибудь произошло. — Ее опьянило возбуждение, и поэтому ей было трудно составлять осмысленные фразы; одного только чудного запаха его тела было достаточно, чтобы совсем превратить ее речь в полную тарабарщину. — Я так ревновала, когда увидела тебя с Кейт. Я думала, ты собираешься бежать с ней в Гретна-Грин. А теперь ты здесь, ты приехал, чтобы меня увидеть, вернее, поцеловать... честно, ты потрясающе целуешься, кстати, не представляю, как у тебя это так здорово получается, но если тебе когда-нибудь понадобится дополнительный заработок, уверена, Лукас не раздумывая возьмет тебя на работу...

— Милли, ты заговариваешься.

— Боже, правда? Конечно нет, уверяю тебя, когда нервничаю, я никогда не заговариваюсь.

— А ты нервничаешь? — Хью улыбался, глядя на нее. — Почему?

Почему? Почему? Он что — сумасшедший?

— Потому что ты приехал, чтобы меня поцеловать, а теперь ты меня уже поцеловал, но все еще здесь, — выпалила Милли, — и возможно, я не самая яркая ракушка на пляже, но даже я могу догадаться, что произойдет дальше.

Пока она произносила свою сбивчивую речь, Хью по-прежнему держал ее голову в своих ладонях, нежно поглаживая сверхчувствительные мочки ее ушей. Теперь он опустил руки и стал застегивать пуговицы на своей рубашке.

— Я приехал не для того, чтобы заставлять тебя делать что-то против твоей воли. Если я тебя нервирую, мне лучше уйти.

— Не-е-ет! — Возмущенно закричав, Милли схватила его, чтобы не дать ему исчезнуть. — Я не это имела в виду. Я больше всего на свете хочу, чтобы ты остался. Просто я боюсь, что могу тебя разочаровать. Вдруг ты решишь, что в постели я ни на что не годна.

Было заметно, что Хью с трудом сдерживает смех.

— Но почему я должен так решить?